Поле боя — Украина. Сломанный трезубец

Капитан Владислав Русанов производил впечатление университетского профессора своей негромкой, логично построенной речью. В сущности, он им и был, просто сейчас в Киевском политехе проходили сборы, и он умудрился попасть на учения. Но, несмотря на сугубо гражданскую профессию, со своей должностью командира он справлялся неплохо, оборону позиций С-200 организовал грамотно, и майор Березов остался доволен.

— Честно говоря, я бы предпочел, чтобы за нас работали «сушки», а не эти пи…расы.

— У самого руки чешутся «завалить» парочку «фэлконов», — кивнул Березов. — Ладно, по местам, пятиминутная готовность.

* * *

Данные, поступающие с борта самолета дальней радиолокационной разведки и целеуказания А-50, отображались на многофункциональном дисплее справа на приборной доске. Олег заметно волновался, ведь такую сложную задачу, как перехват по целеуказанию самолета ДРЛО[9], он выполнял только на тренажерах-авиасимуляторах. Он оглядел воздушное пространство: летчики четко держали строй. Молодцы! Глянул на авиационные часы — до перехвата оставались считаные минуты.

Четверка Су-27 шла в плотном стою «ромб», соблюдая полное радиомолчание. Нервы летчиков были напряжены до предела — и, странное дело, истребители неслись с бешеной скоростью, а секунды ожидания боя тянулись медленно, каплями пота на лицах летчиков.

На тактическом экране вспыхнули засветки четырех скоростных целей, а дальше, очерченный ореолом зоны обнаружения-поражения, находился зенитно-ракетный комплекс — цель атаки. Олег краем глаза успел заметить серые силуэты «Эф шестнадцатых», мелькнувшие внизу, на фоне леса. Он резко накренил истребитель, двинув РУД вперед. Взвыли турбины, Су-27 выполнил немыслимо крутой вираж. Вслед за командиром этот маневр выполнили и другие летчики, словно связанные в строю невидимой нитью.

— Я — 801-й, «противник» на курсе двести восемьдесят. Сближаемся! Ведомый, держи хвост!

— Я — 802-й, понял, прикрываю!

Су-27 мгновенно сошлись с американскими истребителями на малую дистанцию, завертелась немыслимая карусель ближнего боя. Все истребители были оснащены полным комплектом средств радиоэлектронного противодействия и отстреливаемых ложных целей. Не было только боевых ракет, вместо них висели имитаторы — с головками самонаведения, но без двигателей.

— Командир, сзади справа!

— Понял!

Пара F-16 спикировала на Су-27 Олега, но тот, предупрежденный Юркой, успел уйти из-под атаки. Завязался бой на виражах. Нажатие на клавишу на ручке управления, и включился режим наведения «Шлем», — щелкнув, опустился на правый глаз «монокль» коллиматорного прицельного визира. «Ну, сейчас я тебе устрою!»

На американских истребителях тоже была нашлемная система наведения, только израильского производства, работавшая в комплексе с ракетой малой дальности «Питон-4». Сами американцы создать нашлемный прицел для истребителя не смогли до сих пор, а в СССР он уже был в начале 80-х годов прошлого века.

Олег выполнил правый вираж, Су-27 развернулся буквально «вокруг хвоста», и «Файтинг фэлкон» проскочил вперед. «Пуск разрешен», — приятным женским голосом проинформировала система голосового оповещения. Щербина поворотом головы задал целеуказание головке самонаведения ракеты и нажал гашетку пуска. «Импортный украинец» запоздало отстрелил серию тепловых ловушек, но система записи полетных данных бесстрастно зафиксировала «попадание» секундой раньше.

Олег и Юра перестроились и навалились на оставшийся F-16. Его летчик совершенно растерялся и… в панике рванул держки катапульты! Отлетел прозрачный фонарь, и из кабины во вспышке пламени стартовых ускорителей вылетело кресло с пилотом. Несколькими секундами позже раскрылся бело-оранжевый купол парашюта. У Олега челюсть отвисла, несмотря на пристегнутую кислородную маску. Вот тебе и «Топ Ган» — они что там, дорожки мели?..

— Я — 801-й, пилот F-16 по неизвестной причине катапультировался. Квадрат четырнадцать, пришлите вертолет поисково-спасательной службы. Продолжаю выполнение задания.

— Не понял, как это — катапультировался?..

— А откуда я знаю?

Оставшиеся три F-16 поспешно ушли на аэродром.

А звено Су-27 продолжило свой полет к цели. Капитан Щербина разделил свое звено, сам с ведомым ушел на предельно малую высоту, а пара старшего лейтенанта Вадима Величко шла на высоте семи тысяч метров. Станции радиоэлектронных помех «Сорбция» на крайних крыльевых пилонах работали на полную мощность, забивая частоты наведения. Экраны наведения РЛС зенитно-ракетного комплекса запестрели ложными засветками целей, световой «метелью» и мельтешением мелких точек. И когда, наконец, оператор радара сообщил командиру об успешной отстройке от помех, из-за зубчатой стены леса вынырнула атакующая пара Су-27.

Чтобы избежать обнаружения, капитан Щербина вел свой истребитель в считаных метрах над лесом. Деревья гнулись от воздушной волны, расходящейся от самолетов, ручка управления самолетом, как живая, норовила выпрыгнуть из рук. Тут не мешкай, малейшая неточность — и времени на катапультирование уже не будет, так и пропашешь деревья огненной бороздой…