Поле боя — Украина. Сломанный трезубец

Истребители сближались с такой чудовищной скоростью, что времени на пуск ракет уже не оставалось. Щербина переключил оружие в режим «пушка» и нажал на гашетку. Очередь 30-миллиметровых снарядов ударила по кабине головного F-15E, мгновенно убив экипаж. Свалившись на крыло, американский истребитель понесся к земле, разматывая за собой шлейф дыма. Через мгновение Су-27, встав на крыло, «на ноже» прошел сквозь строй натовских самолетов. Ручку на себя, полупетля с переворотом, мгновенная чудовищная тяжесть перегрузок, и вот уже русский истребитель заходит в хвост своему противнику. F-15 пытается уйти правым виражом, но Су-27 — маневреннее. Захват цели, пуск! Ракета поражает сопло правого двигателя, вспыхивают стартовые ускорители катапультных кресел, летчик и оператор покинули подбитый истребитель.

Внезапно в кабине Су-27 вспыхивает аварийное табло. «Атака задней полусферы», — бесстрастно выдает речевой информатор приятным женским голосом. Олег едва успевает выполнить «бочку» с зарыванием и успевает заметить, как над фонарем кабины ракеты прочерчивают дымные следы. Разворот, ручку на себя, сектор газа — на малые обороты. Су-27 выполняет «кобру Пугачева», встав вертикально на хвост. Выпущенные американскими истребителями ракеты снова идут мимо цели. Капитан Щербина выполняет переворот через крыло, Су-27 пикирует на F-15E, как коршун на цыпленка. Нажата гашетка, из-под крыла огненной стрелой вырывается ракета ближнего боя Р-73. Американский пилот отстреливает очередь ложных целей, но поздно. Русская ракета сносит начисто хвостовое оперение F-15. Американский истребитель сваливается в штопор.

Щербина разворачивает свой истребитель для атаки новой цели, но в этот момент Су-27 сотрясает мощный удар — его все-таки настигла вражеская ракета. И все же Олег успевает выпустить Р-73. Табло отказов горит красными и желтыми сигналами. «Отказ основной гидросистемы. Пожар правого двигателя», — перечисляет повреждения речевой информатор. Олег и сам видит, как стрелка тахометра[38] стремительно уходит к нулю. Красные и желтые отблески играют на сосредоточенном лице летчика. Отключить подачу топлива, убрать обороты правого двигателя, автоматическая система пожаротушения работает, переключиться на дублирующие системы — руки делают все сами, четко и слаженно — вот когда пригодились долгие выматывающие тренировки по действиям в «особых случаях». А мозг в эти сжатые секунды оценивает степень опасности, анализирует возникшую аварийную ситуацию, просчитывает сотни вариантов действий.

Краснозвездный истребитель уходил в пологом пикировании, оставляя дымный след от поврежденного двигателя. За ним пристроилась пара F-15E, американские стервятники рассчитывали добить поврежденный истребитель. Но ведущий зашел на цель со слишком большой скоростью и проскочил над Су-27. Чем тут же и воспользовался Олег. Дав ручку на себя, он поймал американский истребитель в прицел и с минимальной дистанции высадил оставшийся боекомплект пушки по «Орлу». Американский самолет вспыхнул и ткнулся в землю. В этот момент Су-27 получил еще одно попадание ракеты. «Отказ системы управления. Отказ левого двигателя. Пожар левого двигателя», — сообщил речевой информатор.

«Вот и все. Теперь кости — за борт!» — подумал Щербина. Опустить щиток шлема, переключить подачу кислорода, подобрать руки и ноги, спину — ровно, иначе двадцатичетырехкратная перегрузка за полсекунды сломает позвоночный столб, как спичку, голову откинуть на заголовник. «Поехали!» — Олег нажал на предохранители и рванул красные ручки катапульты. Полыхнули заряды самоуничтожения на секретных приборах, клацнули аварийные обхваты, отлетел колпак кабины, и чудовищная сила вышвырнула кресло из кабины гибнущего истребителя. Катапультное кресло закрутило в потоке, свет в глазах летчика померк.

* * *

Генерал стоял на краю взлетно-посадочной полосы и следил за садящимися самолетами. Ему уже доложили о потерях — было сбито три истребителя Су-27, один из бомбардировщиков разбился уже на обратном пути, летчики Су-24 не имели опыта полетов на сверхмалой высоте. Девятка «Грачей» потерь не понесла, хотя два штурмовика сели на вынужденную, дотянув, как говорится, «на честном слове и на одном крыле». Командир прикрывающей восьмерки Су-27 тоже не вернулся из боевого вылета. А у него осталась беременная жена… Как ей теперь в глаза смотреть?..

Генерал развернулся и, сгорбившись, пошел к штабу.

— Все сели? — встретил его вопросом командир полка.

— Все. Из тех, кто вернулся…

— Черт! — полковник Михайлов в сердцах шарахнул кулаком по столу. — Не нужно было отпускать его в этот вылет. Щербина — самый опытный летчик в полку.

— Если бы не он, то америкосы посбивали бы все наши самолеты, — тихо ответил генерал. — Он спас всю группу…

Полковник Михайлов с силой сжал виски.

— Что я его жене скажу?

Так они и сидели молча, никто не решался первым признавать страшную правду. Примерно минут через сорок в штаб ворвалась растрепанная Оксана.

— Где он?! Олег уже сел?

Полковник Михайлов оторопело поднялся со своего места.

— Оксана, ты как сюда попала?!