Поле брани (СИ)

Так или почти так начиналось каждое утро на этом крошечном островке света, светлой капелькой плывущей на самой окраине нашей Солнечной системы. Позади выстроились все девять планет системы, а впереди — только бездонная чернота космоса, усеянная мириадами звезд. Кругом — только холод и мрак космоса, а здесь — свет, тепло и веселые человеческие голоса. Последний форпост человечества, построенный в этой черной пустоте для встречи кораблей, возвращающихся из дальних космических странствий.

«Мальчишки», — тепло подумал Берг, — «ну просто большие мальчишки. И как я без них буду там, на Земле? Мне их будет не хватать. А может быть, попроситься на еще одну вахту? Нет, ничего не получится, да и Лидия заждалась. Нет, лечу домой, устал, немного поваляюсь в теплом песочке у моря, отдохну, приду в себя, а потом махнем с Лидией в горы. Заберемся куда-нибудь подальше, где нет никого, только мы и горы, разведем костер, будем лежать возле него, смотреть на звезды… эх, красота какая! Домой, только домой. И как же удачно получилось, что прибывает «Килиманджаро», на нем и отправлюсь на Землю. Так бы пришлось еще почти месяц ждать корабля да потом еще столько же, если не больше, добираться на перекладных, а теперь — неделя комфортного полета, и я дома. Еще и Карла с Торопом увижу. Нет, до чего же удачно все получилось!»

Загорелся свет, стало сразу тепло и уютно.

— Женька, кстати, хотел спросить, почему это такой огромный корабль так странно назвали? — поинтересовался небольшого роста, крепко сбитый астронавт, натягивая комбинезон с командирскими шевронами на рукавах.

— Почему странно, — отозвался молодой длинный парень, потягиваясь на своем ложе, — правильно назвали, ты сам сказал, что он огромный, а Килиманджаро — это самая огромная гора Африки. А вообще, такие станции, а их всего пять, по традиции называют самыми огромными вершинами. Ты еще не видел «Олимпа». Вот это настоящая громадина!

— Это тот, самый последний? — уважительно поинтересовался его собеседник, продолжая сноровисто упаковываться в комбинезон.

— Да, самый современный и самый огромный, экипаж — почти пятьдесят тысяч человек. Целый город! Сейчас он где-то в районе 82 Эридана — это 20.9 св. лет от Земли. Похоже, что там обнаружили кислородный мир, вот они его и изучают. А вообще, ты у Берга спроси, он лучше знает, ведь это его экспедиция открыла эту планету. Эй, Берг, ты не спишь?

— Да-а, с вами поспишь тут, такой бедлам устроили, — добродушно проворчал Берг.

— Ну, не ворчи, не ворчи, скоро будешь отсыпаться на Земле, а нам вот еще трубить и трубить, да Майкл? А может быть, останешься еще на смену, — с затаенной надеждой спросил Женька, — потом вместе и полетим, а?

— Ну, уж нет, — ответил Берг, — ты меня здесь за эти полгода так достал, а теперь предлагаешь остаться, и еще полгода слушать твою болтовню, нет уж, большое спасибо. Да и вообще я, честно говоря, не понимаю, зачем здесь, на этой станции нужен такой пилот, как я. Вы — это другое дело. Майклу, по-моему, кроме звезд и его любимого телескопа вообще никто не нужен, а тебе надо каждый день пылесосить станцию — тоже, по-моему, важное и очень ответственное дело.

Берг лениво увернулся от медленно летящей в его сторону увесистой книги и ехидно ухмыльнулся.

— И как таких зануд пускают в дальний космос, а, Майкл? — медленно влезая в комбинезон, поинтересовался у командира Женька, — я бы тебя даже на захудалый рейсовик не взял.

— Вот тебя бы точно не взяли, — отпарировал Берг.

— Это еще почему? — обидчиво вскинулся опять долговязый.

— А потому, что ты бы всех заговорил насмерть, вот почему.

— Майкл, по-моему, меня обижают!

— Да ну вас всех, с утра уже достали. Отдай мне мои эфемериды. Я же тебя просил.

— Да нет их у меня, честное слово.

— А тогда чем это ты только что запустил в Берга? — ядовито поинтересовался командир.

— А-а, так это оно…

— Оно, оно, — передразнил Женьку командир, — а ну иди отсюда. И вообще, делом надо заниматься, господа, делом. Я еще понимаю Берга, ему здесь действительно почти нечего делать, но вот ты, Женя, давным-давно должен был встать, приготовить нам завтрак, нежно всех разбудить, а потом незаметно, заметь — незаметно, убраться в свой рабочий отсек. А ты вместо этого целое утро нагло дергал своего командира за ногу и кидался его самой драгоценной книгой.

— А почему это я должен готовить завтрак, а не Берг, — стал сопротивляться Женька, — моя очередь была позавчера. Сегодня его очередь готовить, ты перепутал. И вообще, вечно ты его защищаешь, что это за дискриминация на борту станции такая? Вот пожалуюсь на Землю Бешеному Ларсу, тогда узнаете.

— Ах, так ты еще и угрожаешь, — командир, воинственно выпятив челюсть, двинулся по направлению к все еще лежащему Женьке, — и кому, мне, своему родному командиру?! Берг, ты слышишь, у нас бунт на корабле. А с бунтарями у вас обычно как поступали?

— Как обычно, выбрасывали в космос, — мрачно отозвался Берг, — и они долго плыли за нами, моля о помощи, а потом исчезали в бездонных просторах космоса.