Поле, где я умер. Файл №405

— Нам нужен не только успешный процесс, — проговорил Молдер. — В первую очередь нам нужно найти оружие. А если мы его найдем, то и шансы на успех в суде повысятся. Если ее показания облегчат нам поиски, мы не будем разбираться, имеют они юридическую силу или нет. Мы просто пойдем и заберем.

— А если вы своими ненавязчивыми, дружелюбными расспросами в привычной обстановке, в той самой, между прочим, где она пыталась покончить с собой всего лишь несколько часов назад, доведете ее до какого-нибудь припадка? Нас же на всю страну ославят фашистами и гестаповцами. Вы отвечаете за нее.

— Мы отвечаем за полсотни прихожан, — парировал Молдер.

Скиннер несколько мгновений, не мигая, смотрел на него исподлобья.

— Делайте это, — сказал он, а потом встал и быстро вышел из кабинета.

Только тогда Скалли, подойдя к Молде-ру вплотную, с силой взяла его за локоть и повернула к себе.

— У тебя даже не хватило смелости сказать ему, что ты думаешь на самом деле. Не узнаю тебя, Молдер. Ты сегодня сам не свой.

Молдер беззащитно улыбнулся.

— Он бы все равно мне не поверил.

— Я тоже не верю, — негромко и словно бы чуть виновато проговорила Скалли.

— Я знаю, Дэйна. Я знаю. Спасибо, что не стала этого говорить Скиннеру.

— На что ты рассчитываешь? Молдер пожал плечами.

Дворец Семи Звезд 16:24

Сейчас Дворец был пуст и безмолвен. Нелепое, неуклюжее деревянное здание с причудливой планировкой, множеством длинных пристроек, комнат и коридоров, было когда-то, может, лет сто или даже полтораста назад обыкновенной фермой, но с тех пор обросло целой бахромой новых помещений. Они шли втроем по скрипучим, прогибающимся половицам, и в глаза бросалось это запустение — тоскливое и угрожающее; то было не запустение дома, брошенного за ненадобностью жильцами, которые переехали куда-то в поисках лучшей жизни, но след стихийного бедствия, накатившего внезапно и беспощадно, и сломавшего жизнь, ничего не дав взамен. Брошенная Библия; кукла с оторванной рукой валяется в углу; разбросанные бумаги; опрокинутый стул и осколки посуды…

Низкое солнце било сквозь небольшие оконца, и почти горизонтальные столбы наполненного пляшущими пылинками света пересекали большие, мрачные помещения, все равно остававшиеся полутемными — и они, трое, шли сквозь эти вязкие, плотные световые столбы, прорывая их своими телами: один, другой, третий, пятнадцатый…

И отчаянно скрипели половицы.

— Мелисса, — говорил Молдер. — Вам не о чем волноваться. Вы под защитой. Мы знаем, что за год вашей жизни в общине Дворца Семи Звезд у вас на глазах произошло, вероятно, немало бурных событий. Вероятно, вам неприятно и больно о них вспоминать. Может быть, вы даже боитесь о них вспоминать. Но, чтобы помочь другим прихожанам, помочь детям и помочь самой себе… Постарайтесь все-таки. Мы будем просто разговаривать, без записи, без официальных вопросов… Просто разговаривать.

Скалли молча шагала с правой стороны от Мелиссы, глубоко засунув руки в карманы плаща.

— Вот моя комната, — вместо ответа Мелисса, толкнула очередную дверь.

Они вошли и остановились на пороге.

Скромненько и со вкусом, подумала Скалли, внутренней иронией пытаясь заглушить внезапно нахлынувшую жалость к стоявшей рядом с нею женщине. Келья. Убогая келья. Но чисто, аккуратно, что да, то да. Простынки отглажены старательно, от всего сердца. И фотографий-то сколько… Вся стена в фотографиях.

Мелисса сделала шаг к этой стене.Тубы ее задрожали, и на глазах появились слезы. Не отрываясь, она смотрела на одну из фотографий.

Они были там с Верноном. Вдвоем. Они обнимали друг друга.

У них были счастливые лица. Головокружительно счастливые лица. Через плечо Мелиссы Скалли всматривалась в фотографию, и тоже не могла отвести глаз. У меня, подумала она, наверное, никогда не было такого счастливого лица. И никогда не будет.

И у Молдера.

А теперь в лицо этой женщины просто страшно заглядывать. Словно ее насквозь проел какой-то рак души. Словно невыносимая боль стала для нее будничной повседневностью.

Возможно, подумала Скалли, идеологическая необходимость мириться с многоженством любимого человека, и даже считать эту ситуацию нормальной, правильной, священной, так измотала ее? Не исключено… Но тут взгляд ее упал на другое фото — Верной Уоррен, в окружении цветника своих супруг (у четверых на руках были дети), стоял, воздев руки к небесам и явно благословляя невидимую, оставшуюся за кадром паству, а подруги его странной жизни, держась слегка позади своего кумира, внимали, очевидно млели, и лица у всех просто-таки светились благоговением и радостью. В том числе и лицо Мелиссы. Нет, подумала Скалли с неудовольствием, это положение ее, похоже, не слишком-то мучило. Возможно, даже наоборот.

— Мелисса, — тихо сказал Молдер. Та обернулась.

— Да?

— Скажите… здесь, в этой комнате… или где-то в помещениях поблизости… вы или кто-то из ваших друзей были свидетелями каких-либо актов насилия?