Поле Куликово (СИ)

Выспросил Дмитрий Иванович очевидцев кровавого пира на Пьяне, собрал в Кремле служилых бояр и детей боярских - вплоть до десятского начальника. Были там люди не только московского полка, но и много тех, кого пригнал в Москву ордынский смерч, бушевавший в восточных землях Руси. Вышел князь на крыльцо в сопровождении Бренка, Боброка, брата Владимира Серпуховского, оглядел собрание, повёл рукой вокруг: "Вот вам - мой стольный град и все московские земли, что за ним лежат, а также уделы, Москве подвластные. Берите, делите, владейте, обороняйте от ворогов аль отдайте им, как Нижний отдали, я же боле - не государь вам. Скроюсь в вотчинной деревне на покое, не то в монастырь уйду - княжеские грехи перед Русской землёй, перед её народом отмаливать". Поклонился толпе и уже повернулся, как разразилась буря: "Государь, отец родимый! Не оставляй!.." Сверкнул глазищами исподлобья, вцепился руками в пояс, сказал: "Государя кличете, да на что он вам? Кого я поставил большим воеводой над войском, что оставалось под Нижним? Помните?! А кого слушали те, кто прибег оттуда псом побитым? И те, которые без чести полегли там и войско с собой положили?.. Себя они слушали, свои желания, свою гордыню. Коли завтра новое дело заварится, снова то же будет? Снова из-за дурости воевод реки русской кровью наполнятся? Нет, в таких делах я вам - не помощник. Все вы - храбры и умны, так и догадайтесь, отчего татары колотят нас непрестанно". Не успел князь шагу ступить - выбежал на крыльцо поседелый в битвах, покрытый шрамами сотский Никита Чекан, пал на колени, поймал полу ферязи князя. "Государь, выслушай! Твой гнев - справедлив, но разве мы, воины, дети твои, его заслужили? Сколько раз ходили с тобой в битвы за честь Москвы, за обиды Русской земли, а было ль так, чтобы кто-то не исполнил даже малой воли твоей? И много ль наших-то на Пьяне оставалось? Горстка. Кабы мы с тобой были там, разве допустили б этакий разброд и небрежение?! Много ещё в удельниках своеволия - так ты души воров нашими руками! Суди, государь, приказывай, казни и милуй, а нас, детей своих, не бросай. Не бросай войска, града стольного, народа русского - иначе будешь ты хуже всех крамольников вместе. Не бросай нас в час тяжкий!" Дмитрий отшатнулся, потом шагнул вперёд, наклонился и поцеловал старого воина. Тот прижал полу ферязи к лицу, сквозь слёзы сказал: "Дмитрий Иванович! Посмотри на своих седых воевод. Десятилетним отроком в княжеское седло тебя посадили, берегли пуще глаза, не щадя животов, Русь под твою руку собирали. Вырос наш государь, и люб он Москве, её народу. Теперь бы нам с тобой завершить дело великое, а ты... Беды ещё будут и погорше этой, но ты будь твёрд - перестоим!" Дмитрий встретил взгляд Боброка, вздохнул. "Спасибо тебе, Никита Чекан. - Усмехнулся. - С монастырём погодим - во гневе сорвалось. Вороги-то наши, небось, уж руки потирают. Пусть! А мы будем мечи вострить". Стоящая на коленях толпа качнулась к Дмитрию, из заднего ряда пробирался кто-то из бояр, прибежавших с Пьяны. "Казни, государь, меня, пса окаянного, - не слушался воеводы, не уберёг дружины, вели срубить мою воровскую голову!" Дмитрий жестом заглушил крики. "Взыскивать нынче не стану. Виновные себя наказали, да так, что лютее казни не придумаешь. Крови русской и без того довольно пролито. Давайте о деле, бояре... Ведомо ли вам, что кроме Пьяны-реки есть ещё речка Калка? Полтораста лет назад на той речке Калке били татары киевских князей - за то ж. За то ж били - вот что мне душу рвёт! Не уж то мы только и умеем помнить заслуги своих княжеских и боярских родов, а обид Русской земли считать не умеем? Не уж то от домашних распрей мы погрязли в гордыне до того, что не хватает нам ума понять, отчего полтораста лет враг пьёт нашу кровь?.. Ныне не взыскиваю - слово сказано. Но впредь, коли поставлю в походе даже десятского воеводой над удельным князем аль над знатным боярином - чтобы то законом было. Мой воевода моим именем приказывает. Меньший воевода большего слушает, и все слушают государя. Неслухам вот этой рукой головы рубить буду!.." И криками одобрения, звоном мечей и кинжалов воины утвердили государскую волю. Боброк не отрывал от Дмитрия взгляда... "Ещё спрошу вас вот о чём, князья и бояре. Для чего вам дадены уделы и вотчины, а также поместья в кормление? Для того ли, чтобы сладко ели и пили, наряжались в парчу и бархат, тискали сенных девок да охотами тешились? Коли так думать будем, не князьями да боярами станет величать нас русский народ, но сочтёт нас паразитами, врагами хуже ордынцев. И прогонит он нас однажды пинком под зад, себе же найдёт других государей..." Даже дух перехватило у слушателей. Ни от одного князя подобного не слыхивали. На то он Дмитрий Иванович, потомок Александра Невского - самого дерзкого князя на Руси. Кровь-то сказывается. И недаром московский люд за него горой - чует, кого почитает в душе государь. Кидай в толпу хоть серебро горстями, но если в душе презираешь мужика, он за то серебро тебя больше возненавидит.