Полечка (СИ)

Полечка проплакала весь день, очнулась только к вечеру и как всегда, принялась поливать бабушкины фиалки, стараясь перекинуть мысли свои невеселые на дела мирские, материальные. Обычные занятия успокаивали ее, вселяли уверенность, вот и пользовалась она сейчас этим немудреным лекарством, хоть и понимала — не поможет. Припомнила, что в одной телевизионной передаче, врач советовал принять обычный анальгин, если одолевают страдания душевные. Поля рассмеялась тогда, не понимая, как это возможно унять боль душевную простой таблеткой, попросту, не смогла сопоставить обычный спазм и терзания сердечные. Однако сейчас была рада любому совету. Нашла обезболивающее в аптечке и выпила таблетку…подумала и выпила еще одну. Позже ее вытащила из дома Соням и утянула праздновать.

— Так, у всех налито? — Ника с бокалом в руке сидела возле мужа за импровизированным столом. — Соняжка, ты давай, хлебай чай свой.

— Ага, — прозвучал голос «парижанки» из динамика ноутбука.

— Значица так, Поль, за тебя. Мы тут все тебя любим и гордимся и всякое прочее. А теперь выпьем, пока не прокисло!

Душевно опрокинули в себя вино, захрустели редиской, рыбкой, колбаской и всем тем, что наготовила Ника. Полина молчала и улыбалась, Гена рассказывал смешное и веселил Соням, а вот Ника наблюдала за Полей.

Так уж вышло, что видела она все, что произошло у лавки нынешним полуднем. И блондина, из-за которого плакала на тротуаре Полечка и брюнета, что подскочил к девушке позже. Да и Поленькина истерика не осталась незамеченной. Вероника Истомина — дама опытная, повидавшая много чего в своей очень непростой жизни, прекрасно поняла, что дело нечисто. Отчасти составила свое мнение и, заметьте, оно было очень близко к правде. Ника искренне любила Полю, и знала ее неплохо. Теперь же наблюдала откровенное отчаяние в зеленых глазках, удивлялась таким сильным эмоциями в ней и хотела помочь. Не то, чтобы была деликатной, скорее наоборот, но когда дело касалось «любвей», предпочитала действовать мягко, а не нахраписто. Тактика действовала со всеми ее тремя дочерьми, а потому Ника просто доверилась мудрости материнской и ждала удобного момента для разговора. Он настал спустя часа четыре, когда Гена уютно засопел на диванчике в торговом зале, Соням так и не уговорив Полю поехать в клуб, умчалась на свидание, а Соняж отключилась и никак не могла помешать беседе.

— Что, плохо тебе? Давай-ка водочки. Тут вино хлебать, все равно, что воду пить. Не поможет. — Полечка удивленно уставилась на Нику, а та, как ни в чем не бывало, разлила водку по стопкам и продолжила. — Поль, не знаю, что там у тебя, но два пацаненка сразу не много ли?

— В каком смысле?

Поля очень хотела поделиться бедой своей девичьей, но никак не могла рассказать все Соням и Соняж. Те знакомы с Женькой, а по слухам, еще и были влюблены в него. Правда, не одновременно, что к вящей радости обеих не стало препятствием для дружбы. Ника в этом смысле была прекрасными «ушами», но Поле было неловко. Правда, эта вот вечная робость улетучилась после второй стопки водки.

— Ника… Что мне делать? — и в слезы!

Не надо думать, что пьяные слезы бессмысленны. В них выливается и всплывает нечто такое, что гложет нас постоянно. Разочарования, проблемы, отсутствие чье-то или, наоборот, присутствие. Впрочем, вы и так все прекрасно знаете.

— Что делать? Снимать штаны и бегать. Поль, уймись. Ты скажи, что у тебя и вместе подумаем, а? — Ника держала спокойный тон, понимая, если разрыдается вместе с Полиной, ничего путного из этого соленого фонтана не выйдет.

— Я его люблю…кажется. А вот с Женькой как, а? — и глаза такие огромные, печальные.

Еще минут пятнадцать Ника выясняла кто такой, которого любят, что за Женька, отчего слезы и вздохнула облегченно. Почему? Да потому, что не видела в том никакой трагедии совершенно.

— Ясно. Погоди-ка. — Ника нырнула в служебное помещение и через минуты две появилась перед Полей с чашкой крепкого кофе в руке. — Хватит водки. Вот, пей.

Поля сразу поняла, что голос у Ники уверенный, прочувствовала, и советом воспользовалась. Обжигающий крепкий кофе слегка отрезвил.

— А теперь слушай тётю Нику и мотай на ус. Вопросы потом. — Уселась поближе к Полине и начала. — Знаешь, уж слишком ты трепетная лань, Поль. Прям нежная до усрачки. Подумаешь, брата полюбила и что? Женька этот гимназистка чтоль? Переживет. Чернявый твой правильно сказал. Брат любит и поймет. Не чужие люди. А ты, дура дурой. Брюнет хороший, совестливый, может еще и порядочный, а ты его на хрен выставила. Красивый, так-то. Богатый. Что?! Что уставилась, как солдат на вошь? Любовь проходит, а хорошо жить хочется.

— Ника, я же не потому…