Полегче на поворотах (сборник)

— Мой второй вопрос, мистер Хольт, касается вашего утверждения, что вы не знали, чем ваш брат занимался в Мейденхеде.

— Совершенно верно.

— Но у вас должно было быть простое объяснение этому. Ваш брат поехал туда встретиться с вашим другом.

— Моим другом?

— Да. Доктором Линдерхофом.

Филипп казался искренне изумленным.

— Кто это вам сказал, что доктор Линдерхоф — мой друг? Если не считать вызова к следователю, я видел этого человека всего раз в жизни.

— И когда же?

— Э–э… позавчера.

— Где?

— Ну, откровенно говоря, он сам пришел сюда, в студию.

— Не считаете ли вы, мистер Хольт, что вам следовало рассказать мне об этом? — холодно спросил Гайд.

Оказаться в роли оправдывающегося было неприятно, но Филипп постарался сдержать раздражение и спокойно изложить инспектору суть визита Линдерхофа. Гайд внимательно выслушал рассказ о ссоре между миссис Кэртис и Рексом Хольтом в "Королевском соколе", которую Линдерхоф слышал из ванной.

— Почему же Линдерхоф скрыл это разговор от меня? — раздраженно воскликнул он.

— Потому что дома ему грозят неприятности, — объяснил Филипп. — Через несколько дней он должен предстать перед своего рода медицинским трибуналом, и ему ни в коем случае нельзя было очутиться на виду у прессы. Он и в Англию-то приехал ради уединения и спокойствия. Для него последним делом было оказаться замешанным в убийстве на Британских островах.

— Тем не менее… — начал Гайд, замолчал и тяжело вздохнул. — Если бы только люди были немного честнее и откровеннее со мной…

— Тогда вы лишились бы работы, инспектор.

Гайд печально улыбнулся.

— Не думайте, что я был бы очень огорчен этим, сэр. А сейчас мне пора идти. Пожалуйста, не провожайте меня, я найду выход.

* * *

В тот же вечер, закончив рабочий день в студии, Филипп отправился в госпиталь графства Мидлсекс, где Энди Вильсон поправлялся после ранения. Как старший брат и, можно сказать, ангел–хранитель Рекса, Филипп никогда не был в восторге от его друзей, а Энди Вильсона и вовсе недолюбливал, считая, что Энди дурно влияет на слабовольного Рекса, однако ничего не мог с этим поделать.

Встречу двух мужчин в длинной, невзрачной многоместной палате радушной не назовешь. После обмена банальными фразами о здоровье больного разговор застопорился, прерывался неловкими паузами. Филипп пытался выудить что-нибудь из Энди, хоть какую-то полезную информацию, но тот каждый раз упирался, как упрямый мул, и менял тему разговора.

— Послушай, Энди, — взорвался в отчаянии Филипп, — ты же сам хотел, чтобы я приехал навестить тебя! У тебя что-то на уме — слепому видно! Расскажи, ради всех святых! Если ты зачем-то стащил в моей студии томик стихов, и понятия не имеешь, кто стрелял в тебя, то что же тебе в таком случае известно?

На лбу Энди, под редкой прядью светлых волос выступили капельки пота. Стараясь не встречаться взглядом с Филиппом, он выдавил из себя:

— Я просто хотел тебя предупредить, вот и все.

— Предупредить меня? О чем же?

— Ты слишком далеко заходишь, приятель. Посмотри, что случилось с Рексом. Это не было самоубийством… Его убили.

— Это твоя догадка или точная информация?

— Это не догадка.

— И ты знаешь, кто это сделал?

— Нет. А если бы и знал, то не сказал бы.

— Почему?

— Просто не смог бы — вот почему.

— Не понимаю, — возмущенно буркнул Филипп, — почему ты счел нужным предупредить меня.

— Послушай, приятель, ты что, хочешь, чтоб с тобою вышло так же, как с Рексом и со мной? А так и случится, если не перестанешь высовываться.

— А что ты предлагаешь? — В тоне Филиппа звучал ледяной холод. — Чтобы я спокойно отправился домой и забыл про все это дело? Чтобы я отказался от попытки выяснить, кто убил моего родного брата?

— Именно это и нужно сделать, приятель. Если, конечно, тебе жить не надоело.

Филипп тяжело вздохнул.

— Кто-то запугал тебя до смерти, Энди.

Больной сделал вид, что возмущен такой мыслью.

— Спроси моих приятелей — Энди Вильсона нелегко запугать. Но тут совсем другое дело, мы влипли в большую игру.

Против нас — безжалостные люди… — Его голос перешел в хриплый шепот; со своей угловой кровати он опасливо покосился на ближайших соседей — к счастью, их отделяли несколько пустых кроватей.

— Почему ты называешь этих людей безжалостными? Кто они такие?

Энди покачал головой, и Филиппу пришлось наклониться к нему, чтобы услышать ответ.

— Я их не знаю, а если бы знал, все равно не сказал бы. А тебе надо прекращать всю эту возню и…

— Послушай, и заруби себе на носу, Энди: я собираюсь довести до конца это дело, до самого конца! И я не остановлюсь, пока не выясню, в чем оказался замешан Рекс и кто его убил.

— Ты доживешь до того дня, приятель, когда пожалеешь о своих словах, заверил его Энди и добавил: — Или, может быть, и не доживешь, все может случиться.

Злой от крушения своих надежд и полной путаницы в деле, Филипп ехал по пустеющим улицам и никак не мог решить, стоит ли звонить Гайду, получив от беседы с Энди такой скудный результат. Биг–Бен бил восемь часов, когда он, поставив в гараж "лянчу", направился к парадному входу. Машинально взглянув на окна своей квартиры, он почувствовал, как бешено забилось сердце.