Полет аистов

Однако я все еще ждал. Сидел в больнице и ждал. Ждал инспектора полиции и результатов вскрытия. Разумеется, произвели вскрытие. Дежурный врач приступил к нему немедленно, как только получил разрешение полиции – ведь, судя по всему, родственников у Макса Бёма не было. Что же случилось со стариной Максом? Сердечный приступ? Или на него напали аисты? На все эти вопросы требовалось ответить, и поэтому сейчас медики кромсали тело Бёма.

– Вы Луи Антиош?

Погруженный в раздумья, я не заметил, как подошел какой-то человек и сел рядом со мной. У него был спокойный голос и такой же спокойный вид. Удлиненное лицо с правильными чертами, только надо лбом – непокорный вихор. Парень смотрел на меня мечтательными глазами, еще немного сонными. Он не успел побриться, что, судя по всему, случалось с ним крайне редко. На нем были отлично сшитые легкие полотняные брюки и нежно-голубая рубашка фирмы «Лакост». Мы с ним были одеты почти одинаково, только моя рубашка была черной, и на ней вместо лакостовского крокодила красовался череп. Я ответил: «Да. А вы из полиции?» Он кивнул и сложил руки, словно собираясь молиться:

– Инспектор Дюма. Дежурил сегодня ночью. И тут такое. Это вы его нашли?

– Да.

– В каком он был состоянии?

– Он был мертв.

Дюма пожал плечами и достал блокнот.

– При каких обстоятельствах вы его обнаружили?

Я рассказал ему, как искал Бёма весь вечер. Дюма медленно помечал что-то в блокноте. Он снова задал вопрос:

– Вы француз?

– Да. Живу в Париже.

Инспектор тщательно записал мой адрес.

– Вы давно знакомы с Максом Бёмом?

– Нет.

– Какого рода отношения вас связывали?

Я решил соврать.

– Я орнитолог-любитель. Мы с ним планировали запустить образовательную программу о птицах.

– О каких?

– Главным образом о белых аистах.

– Какая у вас специальность?

– Я только что закончил обучение.

– Какое? По орнитологии?

– Нет. По истории и философии.

– А сколько вам лет?

– Тридцать два.

Инспектор тихонько присвистнул.

– Вам здорово повезло: вы имели возможность так долго заниматься тем, что вас увлекает. Мне столько, сколько вам, а я уже тринадцать лет работаю в полиции.

– История меня вовсе не увлекает, – сурово возразил я.

Дюма уставился в стену напротив. На его губах мелькнула мечтательная улыбка.

– Уверяю вас, работа в полиции тоже не кажется мне увлекательной.

Он опять посмотрел на меня:

– Как вам кажется, когда умер Макс Бём?

– Думаю, позавчера. Семнадцатого вечером сторож видел, как Макс поднялся в гнездо, однако не видел, чтобы он оттуда спускался.

– По-вашему, отчего он умер?

– Не знаю. Может, стало плохо с сердцем. И тогда аисты начали... его клевать.

– Я видел тело до начала вскрытия. Может, вам еще есть что добавить?

– Нет.

– Вам надо будет подписать ваши показания в комиссариате, он находится в центре. Все оформят ближе к полудню. Вот адрес. – Дюма вздохнул. – Эта история с гибелью Бёма наделает много шума. Он ведь был знаменитостью. Вы, наверное, знаете, что это он вернул аистов в Швейцарию. Мы здесь придаем подобным вещам большое значение.

Он помолчал, потом усмехнулся и продолжил:

– Забавная у вас рубашка... очень подходит к случаю.

Я ждал этого замечания с самого начала. Из затруднительного положения меня вывела маленькая плотная брюнетка, которая вышла в коридор. Она была в белом халате, испачканном кровью, на ее морщинистом лице пятнами рдел румянец. Эта женщина, должно быть, многое повидала, такую не проведешь. Она носила туфли на высоком каблуке, и при каждом ее шаге раздавался громкий стук, что казалось очень странным в этом ватном царстве тишины. Она подошла к нам. От нее сильно пахло табаком.

– Вы здесь по поводу Бёма? – спросила она хриплым голосом.

Мы встали. Дюма представил нас:

– Это Луи Антиош, студент, друг Макса Бёма. – В голосе инспектора я услышал иронические нотки. – Именно он обнаружил тело сегодня ночью. А я инспектор Дюма, федеральная полиция.

– Катрин Варель, кардиохирург. Вскрытие затянулось, – произнесла она, вытирая лоб, покрытый капельками пота. – Случай оказался более сложный, чем предполагалось. В первую очередь из-за ран. Отверстия от ударов клювами, довольно глубокие. Кажется, его нашли в гнезде аистов. Что же он там делал, боже ты мой?

– Макс Бём был орнитологом, – пояснил Дюма довольно холодно, – странно, что вы этого не знаете. Он был очень знаменит. Он охранял аистов на территории Швейцарии.

– Ах, вот оно что... – протянула женщина с сомнением.

Она достала пачку коричневых сигарет и закурила. Я заметил, что в помещении висит табличка, запрещающая курить, и понял, что эта женщина – не швейцарка. Она выпустила длинную струю дыма и вновь заговорила:

– Вернемся к вскрытию. Несмотря на многочисленные раны – их описание вы получите сегодня утром, – ясно, что этот человек умер от сердечного приступа, вечером семнадцатого августа, примерно в восемь часов. – Она повернулась ко мне. – Если бы вы его не нашли, запах вскоре встревожил бы посетителей. Но кое-что мне кажется особенно странным. Вы знали, что Бём перенес трансплантацию сердца?

Дюма вопросительно взглянул на меня. Доктор Варель продолжала: