Полет аистов

В двадцать один тридцать в сопровождении Марселя и Йеты я вошел в здание софийского вокзала. В воздухе стояла какая-то дымка, золотистая, колеблющаяся, призрачная. В просторном вестибюле наверху висели металлические часы в форме спирали. Их стрелки судорожно дергались, отсчитывая время прибытия и отправления поездов. Внизу царила суматоха. Туристы волокли свои чемоданы, испуганно мчась куда-то небольшими кучками. Рабочие, грязные и засаленные, смотрели перед собой пустыми глазами. Матери семейств в закрученных тюрбаном пестрых платках тащили за собой неряшливо одетых малышей в шортах и сандалиях. Военные в форме цвета хаки, совершенно пьяные, хохотали и покачивались, как корабли на волнах. Однако больше всего здесь было цыган. Они спали прямо на скамейках. Они толпами стояли на перронах. Они сидели на рельсах, ели сосиски и пили водку. Повсюду — женщины в расшитых золотыми нитками платках, мужчины с темными, как дубовая кора, лицами, полуголые ребятишки; всем им не было никакого дела ни до расписания поездов, ни до тех, кто спешил отправиться в путь, поймать свою мечту или просто вовремя попасть на работу.

Внимательному взгляду открывалось и еще кое-что не столь очевидное. Броские цвета, маленькие фетровые шапочки, пронзительные мелодии, льющиеся из динамиков, торговцы арахисом на перронах… Софийский вокзал — это уже Восток. Отсюда рукой подать до пышной Византии. До турецких бань, золотых куполов, чеканки и причудливых орнаментов. Отсюда рукой подать до ароматов ладана и нежных животов танцовщиц. Отсюда рукой подать до исламского мира, до стройных минаретов и нескончаемых перекличек муэдзинов. Именно через Софию пролегал путь из Венеции и Белграда в Турцию. Здесь был великий поворот — главный на всем маршруте «Восточного экспресса».

— Антиош… Антиош… Странная фамилия для француза. Это похоже на название древнего города на территории современной Турции — Антиохия, — восклицал Марсель, неотступно следуя за мной.

Я ответил, почти не слушая его:

— Мое происхождение покрыто мраком.

— Антиохия… Поскольку ты направляешься в Турцию, не поленись, съезди туда, это у границы с Сирией. Теперь это место называется Антакья. В древние времена это был огромный город, третий в Римской империи после Рима и Александрии. Сейчас он, конечно, не такой роскошный, но там есть на что посмотреть, и некоторые вещи даже весьма интересны…

Я не ответил. Марсель меня утомил. Я искал платформу стамбульского направления — путь номер 18. Он находился в самом конце, далеко от центрального здания.

— Я должен отдать тебе ключи от машины, — обратился я к Марселю. — Ты сам ее вернешь.

— Нет проблем. Пользуясь случаем, я свожу Йету на экскурсию «Ночная София»!

Платформа восемнадцатого пути была безлюдна. Поезд еще не подали. У нас в запасе оставался еще целый час. На соседних путях стояли старые поезда, заслонявшие нам весь обзор. Между тем справа, за покрытыми пылью вагонами я заметил две фигуры. Судя по всему, они направлялись туда же, куда и мы, только без багажа. Марсель сказал: «Возможно, мы увидимся в Париже, в октябре, когда я приеду во Францию». Потом он обратился к цыганке, которая ждала поезда, одна с маленьким ребенком. Я поставил сумку. Мою голову переполняли слова Джурича, и мне не терпелось сесть в поезд, чтобы уединиться и хорошенько обдумать то, что узнал.

За спящими вагонами я снова заметил двух мужчин. Один, высокий, был в темно-синем спортивном костюме из акрила. Его стриженные ежиком волосы напоминали осколки стекла. Другой был небольшого роста, но широкоплечий, с подвижной бледной физиономией, заросшей трехдневной щетиной. Обычные бандитские рожи, какие встретишь на любом вокзале. Марсель все еще что-то обсуждал с цыганкой. Наконец он повернулся ко мне и объяснил:

— Она хотела бы ехать в твоем купе. Она впервые едет на поезде. Ей нужно в Стамбул, к родным…

Я смотрел на тех двоих, остановившихся в промежутке между вагонами точно напротив нас, метрах в пятидесяти, а то и меньше. Тот, что пониже, отвернулся. Он как будто что-то искал в карманах своего плаща. На спине у него темнела длинная полоса от пота. Высокий по-прежнему не спускал с нас лихорадочного взгляда. Марсель насмешливо продолжал:

— Только будь осторожен, не трогай ее, пока не выедешь за пределы Болгарии! Ты же знаешь цыган!

Коротышка резко развернулся. Я сказал: «Пойдем отсюда», — и наклонился, чтобы поднять сумку. Когда моя рука нащупала ремень, послышался легкий хлопок. В следующий миг я растянулся на земле и, вывернув шею, прокричал: «Марсель!» Слишком поздно: его череп разлетелся на куски.