Полет ангела

— Подожди секунду. — Она слегка отодвинулась и выгнулась, освободив бедра. Затем одним быстрым движением рук и ног избавилась от тонкого розового кружева. А потом повернулась на бок и ухватилась за радостно вздыбленную, давно заждавшуюся настоящего общения плоть. Мужскую плоть, уже и без того огромную, но продолжающую быстро расти и тянуться навстречу своей спасительнице. В сторону влажных глубин, в которые так приятно погрузиться этим отзывчивым органом, взбудораженным и разгоряченным от страсти…

Она потянула его на себя, настойчиво и властно, одновременно распахивая ноги, чтобы мужская плоть могла мгновенно и без остатка заполнить собой исстрадавшееся, истомленное пустотой лоно. Она почувствовала, как жадные мужские руки блуждают по ее телу, оттягивая главный момент в общении.

Зачем и кому нужны эти предварительные ласки? Она и без того уже вся горит, и внутри, и снаружи, и тело требует совершенно другого. Утоления невыносимой сексуальной жажды. Быстрого и мощного насыщения взбесившейся плоти. Спасения от полового голода. Без всяких проволочек и затяжек. Немедленно. Сейчас же. Пока она сама не набросилась на этого глупого и нерасторопного самца, в диком и исступленном остервенении. Такого с ней не было никогда во время общения с его предшественниками. Впервые в жизни она ощущала столь сильный накал чувств…

А его руки и губы все блуждали по ее телу, не спеша, как будто знакомясь с ним. Этот коварный змей-искуситель опять уполз вниз. По изгибам ее бедер и ее груди. По плоской поверхности ее живота. Его губы и язык даже успели забраться в перламутровую расщелину ее нежных половых губ, всасывая обильно выделяющуюся из них пряную и липкую влагу. Наслаждаясь ею, как пчела-медонос, слизывая сексуальный нектар с росистых лепестков раскрытого женского цветка.

Инстинктивно она вцепилась в волосы на его голове, то ли пытаясь вдавить его лицо в свою вибрирующую плоть, то ли пытаясь опять подтянуть его выше, чтобы губы соединились с губами, освободив низ живота для более существенного наслаждения.

— Пожалуйста, Робер. Я больше не могу. Я хочу тебя. Немедленно.

Она потянулась рукой вниз, чтобы опять овладеть этим богоданным инструментом, столь прекрасным и послушным, но доставшимся по ошибке недогадливому владельцу. Чтобы вонзить его в себя, в свое горячее, болезненно ноющее от нетерпения лоно, до конца, до упора. Чтобы потом скользить по нему, извиваясь всем телом, с каждым разом набирая скорость и силу эмоций, качаясь на волнах наслаждений, погружаясь в них все больше и больше, отрываясь от этой грешной земли и уносясь в небытие, в небеса, в нирвану. Она уже чувствовала, как накатывает первая волна оргазма.

— Подожди, дорогая, не спеши.

О чем это он? И куда он снова ускользает, когда ее тело уже начинает содрогаться от конвульсий?!

— Прости, я совсем забыл. Про защиту. Я сейчас. Буквально несколько секунд. Только открою пакетик.

— К черту, Робер! Уже поздно. Как-нибудь потом. — И она решительным жестом ухватила вожделенный орган и потянула его к себе. — Ладно! Можешь уходить! Оставь только это! Для меня! — И облегченно почувствовала, как упругий и массивный предмет начинает плавно входить в нее, плотно прижимаясь к стенкам. Почти что услышала его радостный голос внутри себя. Наконец-то! Как мы хорошо понимаем друг друга в эту минуту. Как будто ждали этой встречи всю предшествующую жизнь. И вот наконец встретились, чтобы познать нашу общность и никогда больше не расставаться. Навеки слиться и так и остаться. В постоянном движении, в постоянном счастье обладания, в постоянном наслаждении, в постоянном взаимном насыщении. В полной радости совместного бытия!

И затем мир перевернулся и начал содрогаться, при каждом смещении тел меняя калейдоскоп чувств, эмоций и красок. Она чувствовала непрерывное и мощное движение внутри себя, способствуя ему синхронным движением бедер. Казалось, что оно никогда не остановится, не прекратится. И что всегда будет только это содрогание слившихся тел, и жар любви, и бесконечность все нарастающего наслаждения.