Полет бабочки. Восстановить стертое

Минут через двадцать служба закончилась, и Валентина подвела ко мне высокую худощавую женщину лет сорока в длинном сером платье и с черным шарфом на голове.

— Что с вами такое случилось? — спросила она низким красивым голосом.

— Не знаю. Время от времени сильные боли в животе.

— С циклом связано?

— Нет.

— Половой жизнью?.. — тут Ирина Сергеевна запнулась и махнула рукой, но я все равно покачала головой.

— Ириночка Сергевна, с ней такое несчастье случилось, чуть не убили ее, и память потеряла, — зачастила Валентина, — и…

— Я знаю, Кира рассказывала, — резко перебила ее Ирина Сергеевна. — Завтра я дежурю в больнице, приходите ко мне. Лучше вечером, часиков в девять. Поднимитесь на лифте в гинекологию, спросите Гордееву. И не вздумайте мне деньги совать, тем более у вас их все равно нет. Придете?

Я покраснела и хотела сказать, что, спасибо, не надо, не приду, но почему-то кивнула.

Следующим вечером я пошла в больницу. Денег осталось всего пять рублей, хватило бы один раз на автобусе проехать, но автобусы в сторону 2-й больницы по вечерам не ходили. Пешком идти было далеко, да еще и в гору. В парке гуляли разряженные толпы. От меня привычно шарахались, я так же привычно старалась не обращать внимания.

Ирина Сергеевна осмотрела меня на кресле, расспросила подробно и задумалась.

— Не знаю, что и сказать. Так, на щуп, ничего нет особенного. Жалко, что вы ничего не помните. Чем болели, например. Рожать-то, думаю, вы вряд ли рожали, а вот аборты, выкидыши… Пойдемте, УЗИ вам сделаю, пока нет никого.

Она отвела меня в другой кабинет, уложила на кушетку, включила аппарат и начала, глядя на экран, водить по животу холодной железкой.

— Вот тут спаечки. Внешние. Это от травмы может быть. Спайки боль дают. Это пройдет со временем. Я вам дам обезболивающее на крайний случай. А так тепленькое что-нибудь на живот кладите. Только не горячее. Кстати, трубы расширены. Похоже, там внутри тоже спайки. Это с контрастным веществом надо рентген делать. Ладно, одевайтесь.

Пока я одевалась, Ирина Сергеевна достала из кармана халата небольшой ежедневник.

— Я сейчас ваши данные запишу. На тот случай, если снова ко мне придете. Фамилию скажите вашу.

Я сказала. Ирина Сергеевна начала записывать и вдруг остановилась.

— Слободина Марина Сергеевна, — повторила она и нахмурилась. — А ведь вы у меня были. В роддоме.

— Вы помните всех своих пациенток? Снизу? — попробовала пошутить я, чувствуя, как противно немеют губы.

— Я помню вашу фамилию, — сухо отрезала Ирина Сергеевна. — Вас — нет. А если помню фамилию, значит, было что-то серьезное. Мне самой интересно. Да и вам невредно будет о себе что-то узнать, так? Завтра я все равно буду в роддоме, там моя пациентка на сохранении лежит. Зайду в архив, полистаю старые журналы.

— Вы же говорите, что я не рожала.

— Категорически я этого не утверждала. Тем более в роддоме, к сожалению, не только рожают. Там еще и абортарий есть. И стационар для беременных.

На следующий день во время вечерней службы Ирина Сергеевна вошла в храм мрачнее тучи. Я разбирала под лестницей тряпки, но она меня не заметила, прошла и встала у солеи. Дождалась конца службы, подошла к священнику и стала что-то ему говорить. По тому быстрому взгляду, который он бросил в мою сторону, я поняла: говорит обо мне. Почему-то захотелось убежать и спрятаться. Сняв фартук, я быстро вышла во двор.

— Подождите! — догоняя, окликнула меня Ирина Сергеевна. — Давайте отойдем. На лавочку.

Мы сели. Сердце прыгало, как лягушка. Ирина Сергеевна молчала. Наконец она заговорила, глядя в сторону, еще более сухо и отрывисто, чем раньше:

— Я не знала, говорить вам или нет. Даже у батюшки спросила. Он сказал: как совесть подскажет. Я так думаю, лучше, чтобы вы знали. Может, еще поймете… что натворили. Как я поняла, вы действительно у меня были в роддоме. На аборт пришли. Теперь я вас хорошо вспомнила. Там все мрачные, даже распоследние потаскухи. А вы — в юбке до лобка, хи-хи да ха-ха. Первый вопрос — как скоро после аборта можно в койку к мужику прыгнуть. В бумажке из консультации срок десять недель. Стала вас смотреть — плод для десяти недель слишком крупный. Отправила на УЗИ, а там двойня. Вот тогда мне жутко стало. Абортов много сделала, никогда особо не переживала, а двойни ни разу не было. Это же чудо такое! Начала вас уговаривать: подумайте, мол. Тем более резус отрицательный, вообще потом может детей не быть больше. А вы: да какая на фиг разница, хоть один, хоть два, хоть десять, лишь бы избавиться поскорее. А не будет — ну и не надо, меньше беспокойства. Короче, не смогла я. К другому врачу отправила. И… вообще больше не смогла. Так что какой-то плюс от встречи с вами все-таки был. Для меня. Хотя детки эти убитые мне до сих пор снятся. И всегда будут сниться.

Она повернулась и, не прощаясь, пошла к воротам.