Полёт двуглавого орла (СИ)

 Она стояла у кельи старца и вспомнила, что ему можно написать записочку и передать с келейницей. Крылов дал ей лист бумаги и ручку. Она написала записочку с просьбой благословить всех поименно на организацию клиники для онкологических больных и передала ее с келейницей. Та вышла минут через десять и велела всем придти после обеда. Так велел батюшка. Вся группа медиков направилась к выходу из братского корпуса. Решили пообедать у Таисии Петровны и снова вернуться в монастырь. Так и сделали. Ждали они после обеда минут тридцать у кельи и, наконец, их пригласили зайти.

 Батюшка сидел на низком диванчике в маленькой келье с закутанными шерстяным пледом ногами. Ему было восемьдесят четыре года и он частенько болел. Первым перед ним оказался Крылов со своим двухметровым ростом, и ему ничего другого не оставалось, как благословляться коленопреклоненно. Все последовали его примеру, и никто с колен не поднялся, а так и стояли, ожидая остальных. Когда последний втиснулся в келью, батюшка, немного подождав, сказал:

 - Всякая болезнь в человеке имеет духовную причину. Вот некоторые подвижники сами выпрашивали у Бога себе тяжелую болезнь, чтобы через страдания плоти получить спасение души… Медицина придумывает всякие способы, чтобы избавить человека от этих страданий, вплоть до эвтаназии… Люди стали решать за Бога, кому жить, а кому помирать, кому родиться, а кого убить в утробе матери, чтобы он не родился больным или уродливым…  Конечно, Бог благословил врачевание с той целью, чтобы дать человеку возможность осознать свои грехи, покаяться, исправиться и спастись для жизни вечной. Но многие, выпив таблетку и получив облегчение, даже и не задумываются о своих грехах. Тогда приходит еще большая беда, и снова человек ничего не меняет в своей жизни, и наступает смерть…  А после смерти поправить уже ничего невозможно, если никто не будет молиться за такого человека.

 Что я хотел вам сказать, мои дорогие? – окинул он теплым взглядом через толстые стекла очков стоящих перед ним паломников. - Вот вы врачи, хирурги, боретесь за каждую человеческую жизнь, стараясь облегчить  участь больного, но не забывайте и о душе, которая тоже нуждается во врачевании. Наполните ваши сердца евангельскими словами, которые донесете вы до страждущей души и утешите ее,  потому, что не всякий больной дойдет до храма или до священника… Научите больных правильно, по-христиански относится к смерти, за порогом которой стоит целая вечность. Врачуйте Словом и любовью…  и не болезнь, а больного! Укажите ему путь к покаянию, молитесь за него, любите его и тогда получите  хорошие плоды вашего лечения.

 Дело вы задумали богоугодное, и я буду молиться за вас, мои дорогие. Божиих вам благословений! – осенил он всех крестным знамением, затем достал благоухающий флакончик со стола и кисточку для елеопомазания. – Вот мне одна монахиня привезла маслице от Гроба Господня из Иерусалима, - сказал он и поставил крестик на лоб Котикову, так как он стоял ближе всех к нему. Остальные тоже потянулись за освещением ума. – Будьте мудры! – напутствовал батюшка и так было благодатно в его маленькой келье, что не хотелось уходить. Но там за дверью стояло множество народа со своими печалями и страданиями и терпеливо ждали его утешения и совета.

 - Спаси Господи, отче! – поблагодарили все старца и стали выходить по одному из кельи, вставая с колен. На улице не обнаружили Крылова.

 - Ой! А где Игорешка? – встревожилась Женя, оглядываясь по сторонам.

 - Решил у старца келейником остаться, - пошутил Котиков. От этих слов у Жени на глазах даже слезы выступили. Наташа улыбнулась, глядя на сестру, и тихонько дернула за рукав Андрея.

 - Крылова задержал батюшка, когда мы выходили.  Я точно видел,  он шел за мной последним, - сказал молодой доктор в очках.

 - Марина Павловна! Почему его оставили? – спросила Женя, совсем расстроившись.

 - А то ты не знаешь, что он у тебя особенный! - успокоила ее Марина Павловна. – Не волнуйся, монашество не его путь, а священник из него мог бы получиться… Подождем его здесь. – Все стали рассматривать монастырский двор, купола, часовенку. Крылов вышел минут через двадцать с порозовевшим лицом и взволнованный.

 - Ну, что? – спросили его коллеги. Он подумал, хотел что-то сказать, затем махнул рукой  и решил молчать. Женя тут же взяла его под руку, и все направились по брусчатой тропинке вверх к выходу из монастыря.