Полет «Эйзенштейна»

«Фаланга» приближалась к Луне мимо висящих заграждений системы орбитальной обороны и коммерческих платформ, по открытому коридору, ведущему к темной стороне природного спутника Терры. После того как крепость Имперских Кулаков встала на стоянку в лишенной гравитации орбитальной гавани Ла Гранж, «Фаланга» вместе с Луной стала вращаться вокруг своего родного мира.

Когда-то давно спутник был пятнистым каменным шаром, где люди отваживались делать первые детские шаги за пределами родной планеты. Они построили здесь колонии и в беспощадном холоде испытывали свою отвагу в подготовке будущих путешествий к другим мирам. Но с развитием прогресса на Терре спутник стал не просто дорожной станцией, от которой отправлялись межпланетные — а позже и межзвездные — экспедиции.

На некоторый промежуток времени в Эпоху Раздора, когда Терра была охвачена кровопролитными войнами, спутник снова превратился в заброшенную и безлюдную пустыню, но с воцарением Императора Луна обрела второе рождение. То прибывающая, то убывающая, она завершила цикл, и Эпоха Империума возродила ее к новой жизни.

Вдоль экватора каменную сферу прорезала рукотворная долина шириной в несколько километров. Этот искусственный каньон, обнаживший скалы под пыльной поверхностью Луны, назвали Трактом. По всей его длине были вырублены проходы во внутренние пространства спутника — многочисленные двери в ячейки, созданные людьми в сердце Луны. Древний каменный массив спутника превратился в самый большой военный комплекс из сооруженных человечеством. Кроме того, была построена гавань для армады Империума, где строились и оснащались тысячи кораблей — от самых мелких челноков до грандиозных боевых барж. С внешней стороны спутника имелся целый комплекс станций наблюдения за открытым космосом. Порт Луна стал холодным каменным пристанищем для бесчисленных флотилий человечества.

Луна стала не только оружием, но и гарантом безопасности. Большая часть металлов, извлеченных при постройке Тракта и внутренних помещений, лучшими инженерами Империума была превращена в искусственное кольцо, окружавшее планетоид. Широкий серый обруч держал на себе батареи дальнобойных орудий и еще несколько стоянок для военных кораблей. Куда бы ни падал свет Луны, люди могли спать спокойно, зная, что их охраняет бессонный часовой.

А внизу виднелась Терра.

Колыбель человечества была погружена в темноту. Свет солнца едва мерцал за изгибом круглой поверхности и создавал яркую золотистую корону. К Луне была обращена ночная сторона Терры, и очертания ее континентов, силуэты высоких городских сооружений были по большей части скрыты штормовыми фронтами и дымкой. В тех местах, где облачность была достаточно тонкой, мерцающие искры огней огромных метрополий образовывали бело-голубые ожерелья, собранные в клубки или растянутые вдоль побережий на сотни километров.

Ярко-желтый штурмкатер уносил на поверхность первую партию из семидесяти выживших на «Эйзенштейне» космодесантников. Натаниэль Гарро, игнорируя безучастные взгляды капитана Халбрехта и его людей, выбрался из гравитационного кресла и прошел к иллюминатору. Он прижался лбом к выпуклому стеклу и незащищенными глазами взглянул на планету, на которой родился. Как давно это было. Теперь казалось, что время сильнее, чем прежде, давит на его плечи. По подсчетам Гарро, прошло несколько десятилетий с тех пор, как он в последний раз видел величие Имперской Терры.

Сердце щемила печаль. В ночной темноте он не мог рассмотреть терранские конструкции и ориентиры, которые с такой готовностью запоминал в юности. Может быть, в этот момент какой-нибудь человек смотрит на них снизу? Возможно, какой-то мальчик, не старше пятнадцати лет, впервые в жизни взглянул в звездное небо с нетронутых просторов агропарка Альбин и восхищается неземным величием светил.

Там, далеко внизу, находится место, где он родился и где остались пейзажи его детства. Внизу бьется сердце Империума, стоят величественные комплексы и сооружения вроде Красной Горы, Либрариа Ультима, Города Петиционеров и самого Императорского Дворца, где и сейчас проживает Император. Все это казалось таким близким, что Гарро стоило только протянуть руку, чтобы обхватить Терру закованными в броню пальцами. Он прижал к стеклу ладонь, и перчатка полностью закрыла планету.

— Если бы так просто было ее сохранить, — сказал подошедший к иллюминатору сержант Хакур.

Несмотря ни на что, вид родного мира вызывал у Гарро радость, хотя и приправленную печалью.

— Пока дышит хоть один космодесантник, старина, Терра не может пасть.

— Не хотел бы я стать тем самым космодесантником, — ответил Хакур. — С каждым днем мы подвергаемся все более жесткой изоляции.

— Да, — согласился Гвардеец Смерти.