Полет «Феникса»

С головы снят и аккуратно уложен в карман носовой платок с узелками, поправлены очки на носу, карие глаза загорелись предвкушением работы.

— На данной стадии можно обрезать концы у пропеллеров. Ровно девять дюймов — я измерил, настолько они повреждены. Пока я продолжаю установку стойки, нужно укрепить кронштейны. Их я для вас подготовил, вон в том ящике. Между средними нервюрами каждого крыла через верхушку стойки пойдёт трос. Его натянем позднее. Возьмём с лебёдки, а она в ближайшие несколько ночей будет нужна.

Таунс двинулся к самолёту вместе со всеми. Итак, второй раунд остался за Стрингером, как и первый. Дай бог, чтобы не было третьего.

— Нужно снять карбюратор правого мотора и очистить от песка жиклёры и патрубки. Это следует сделать тщательно, так как мы работаем среди песка и можем с равным успехом как прочистить карбюратор, так и засорить. — Стрингер сделал паузу, убеждаясь, что его слушают. Затем обратился к Белами: — Вы сказали, у вас инженерный диплом. Я хочу, чтобы вы занялись делом, требующим технической подготовки, а также помогали советами и присматривали за другими.

Щебечет, как птичка, думал сержант Уотсон. И так везде: или высокомерная снисходительность начальства, или дипломы. Слава богу, у него тоже есть три полоски — он потерпит, пока не попадётся первый рядовой на базе, уж он ему покажет.

Застучали инструменты. Важно прошествовал с гаечным ключом Лумис — искать болты для крепления кронштейнов.

— Когда будет время, — сказал Белами, — я хотел бы установить большой испаритель для оставшейся охлаждающей жидкости.

— Когда будет время, — согласился Стрингер. — Только не берите из левого бака — он понадобится для полёта.

— Концы обрезать квадратно? — спросил Кроу.

— В точности квадратно и скашивать, мистер Белами…

— Слушаю…

— Хочу показать вам хвост и объяснить, что нам предстоит там сделать.

Они вдвоём вышли из освещённого круга.

Таунс снял капот двигателя и занялся флянцами и рычагами, закрывающими доступ к карбюратору. Кроу весело командовал:

— Тилли! Помоги, дружок!

Уотсон искал ножовку.

— Фрэнк, я придержу обшивку, а ты пройди сверлом…

Морана перебил капитан Харрис:

— Оставьте это мне — я не инженер, а вы можете найти себе лучшее применение. — Его лицо осветилось улыбкой. — Организация творит чудеса.

По пропеллеру заскрежетала ножовка. Слышался монотонный голос Стрингера, объясняющий Белами, что предстоит делать с хвостом. Инструменты музыкально позвякивали. Кроу насвистывал. Высоко в небе стояла луна.

ГЛАВА 16

Когда взошла полная луна, они увидели мираж. Привычные к пустыне, они знали, что миражи никогда не случаются после захода солнца — этот был при полнолунии. Они видели песчаную бурю — и при этом не ощущали даже ветерка.

В конце дня Белами записал:

— Двадцатый день. Работа пока продвигается хорошо, но очень мало воды. Преодолели много препятствий. Сказывается голод, мучит не само желание есть, а просто сильная слабость и боль в животе.

За прошедшую неделю случилось три досадных задержки. Подняв на опорах новую машину и выбив козлы из-под крыльев, Стрингер вознамерился балансировкой определить центр тяжести. Это было нужно для размещения людей во время предстоящего полёта и выяснения центра подъёмной силы. Никто, даже Таунс, не смог убедить Стрингера не прибегать к этой рискованной операции. Одна из опор перевернулась, и две ночи ушли на сооружение новых козёл.

Моран уронил в песок жиклёр карбюратора, целый час искал, но безуспешно, и остаток ночи у него ушёл на разборку карбюратора правого двигателя, чтобы взять из него жиклёр. Теперь он держал его как бесценную жемчужину. Жиклёр был не больше ореха, но он помнил слова Кроу: «Потеряешь и этот — тогда конец». Новая машина взлетит, — если она вообще будет способна летать, — независимо от того, будет ли её хвостовой костыль сделан на пятьдесят килограммов легче или тяжелее, но без этой крошечной штучки ей не взлететь никогда.

Уотсон сломал пять ножовочных полотен, а Тилни три, а на распиловку последнего монорельса для хвостового костыля ушло пол-ящика напильников. На руках лопались и грозили заражением пузыри.

Они продолжали работу.

За большими задержками последовала дюжина мелких. С презрением относясь к неумелости, раздражаясь бестолковостью, Стрингер тем не менее никогда не выходил из себя, как Таунс или Уотсон. Работали иногда и днём, несмотря на испепеляющий зной. Однажды пронеслась электрическая буря, до предела истощившая нервы. Постоянно приходилось превозмогать боль и бороться с панической мыслью — можем не успеть.

Две ночи назад выпала роса, обеспечив двумя галлонами воды, мутной от парашютной краски и нефильтруемой грязи. Они смаковали её, как шампанское. Отдистиллировали всю охлаждающую жидкость правого мотора. Теперь было по две пинты в день на человека. Почти целую неделю. Не думали и о голоде. Как можно выжить на одних финиках? Никто не спрашивал. Надо выжить, пока не будет закончен «Феникс».