Полет Ящера

– Вот и я о том же. Кто, черт подери, точит на вас зуб?

Я хмуро уставился в окно. Сказать было нечего.

– Мда… А ведь я, кажется, был с вами откровенен. И про генерала карманного все честь по чести объяснил, и от ярлыка нациста освободил. Чем порадуете в ответ?

Повернув голову, я встретил взгляд капитана. Глаза, в которые не слишком хотелось заглядывать. Та же безмерная усталость и то же безрадостное ожидание, все знакомо до слез. Точно в зеркало глянул. На самого себя. И не очень было похоже, чтобы он лукавил со мной. Даже гениальный актер на чем-нибудь да споткнется. Костиков действительно говорил правду. Не было у чекистов никакой особой программы, и Васильич накануне своего рывка наверх вряд ли стал бы так рисковать. Был я ему обязан, и он это прекрасно знал. Во всяком случае мог потерпеть еще какое-то время. Наверняка мог! И уж, конечно, не отважился бы кидать спецназовцев наобум, без надлежащей подготовки, без малейшей гарантии, что я не уйду из «Южного» живым. Не-ет! На такое едва ли он мог бы решиться.

Странно, что все это дошло до меня только теперь. Я ведь почти успокоился! Так просто и заманчиво было списать все на двойную игру Васильича. А он, оказывается, и не играл вовсе – послушно выполнял все мои директивы…

Я до хруста сжал кулаки, нервно передернул плечом. Что же в итоге? Вновь старое разбитое корыто? Возврат на исходные позиции? Очень похоже на то. И снова непонятно, кто и за что меня так не любит. Кинофильм, Поэль, радиошутки, от которых Август лез на потолок – это ведь тоже чья-то работа. Кропотливая и старательная. Плюс к тому новоиспеченные проблемы на таможне, его величество Шошин, коего по сию пору нигде не могут найти. Тоже какая-то мистика. В конец отчаявшийся чинуша готов был даже объявить его в розыск, хотя сам же посылал за ним сопровождающих. Кажется, пропали все разом – и Шошин, и конвой. Но это повалило уже после. Главная карусель пошла раскручиваться еще до «Харбина». Стало быть, происки американцев можно с чистой душой исключить. И «синие» из-за своих жмуриков не стали бы городить огород. Значит… Все бред и наваждение? Мы изобрели себе врага, выдули его, как детский шар, из воздуха?

Я припомнил ту хватку в «Южном», когда некто волок меня по полу, стискивая могучими руками шею. Неподконтрольная дрожь пробежала по телу. Черт подери! Ведь и Гонтарь признал, что меня ВОЛОКЛИ!.. Нет, братцы, не наваждением тут пахло! Чем-то совершенно иным!..

Пауза затянулась. Я глядел в глаза капитану, продолжая молчать. Нечего мне было ему сказать. А сказал бы, – тотчас напросился бы на «идиота». Потому как материалист Костиков в ирреальное вряд ли поверит. Да и сам я себе не верил. Что уж обижаться на посторонних!

– Мда… Значит, совместного катарсиса у нас не получилось, – констатировал собеседник. – Жаль.

Он еще какое-то время медлил, словно ждал, что я опомнюсь и взорвусь откровениями, но я безмолвствовал, и капитан отворил дверцу.

– Ну-с… Бывайте. Никто за вами следить больше не будет, но помните, сегодня я сделал шаг навстречу. Вы вольны были сделать шаг в свою очередь. Ваша вина, что встречи на Эльбе не получилось.

Хлопнув дверцей, он зашагал к своим расхристанным стареньким «Жигулям». Мои бычки нехотя расступились, давая руоповцу дорогу. А я глядел ему в след и по-прежнему молчал.

* * *