Полет Ящера

Увы, нам не повезло. Искомого дяди на месте не обнаружилось. Верно, загорал, паскудник, на белом канарском песочке. От здешнего отдыха отдыхал там, а от тамошнего – тут. Но что-то следовало предпринять, и, недолго думая, Дин умело заминировал особнячок бонзы. Тротилловые брикеты легли в нужных точках, и с третьего взрыва мы уронили пятиэтажный домик на заснеженные грядки.

«Некому березку заломати…» – пелось в одной славной народной песенке. Ан, нашлось кому! Не одним лыком мы шиты!

Сторожей – восемнадцатилетних солдатиков, синегубых и перепуганных, мы связали лентами скотча, подробно растолковав про землетрясения и внезапность иных ураганов. Бывает такое, знаете ли, в здешних местах. И потому никто ничего не взрывал. Сам упал домик. Никого заблаговременно не предупредив. Очень уж был красивый и высокий, а с красивыми такое порой случается… Как бы то ни было, суть солдатики, кажется, уяснили.

Все той же гремучей колонной мы рванули к центральному рынку потолковать с тамошними царьками, но на этом наша эпопея и завершилась. Дорогу перегородили согбенные фигуры автоматчиков в бронежилетах, синие мигалки замерцали справа и слева. Как и было уговорено, молотя из «машинок» в небушко, Дин бросился на прорыв, что удалось ему без особого труда, а мы остались. Первого же офицера, подошедшего к моему «Ниссану», я лицемерно обнял, благодаря за спасение от вероломных террористов, бешено начал трясти за руку.

Черта лысого он поверил в мою болтовню, однако стрелять в меня сразу не стал. Мы вели себя вполне лояльно, сдавались без пререканий, и доблестному ОМОНу ничего не оставалось делать, как только препроводить нас в свои каменные, лишенные всяческого уюта казематы.

Чуть позже я узнал, что к этому часу очухался и начал действовать нокаутированный Каротин. Украшенный синяком адвокатик, оседлав стул в губернаторском кабинете, с надрывом в голосе вещал, как мы защищались и как нас смяли, как мы не хотели, но нас подло заставили, как силой рассадили в конце концов по машинам, объявив заложниками. Иного от Каротина я и не ждал. Хороший артист дорогого стоит, и адвокат просто вынужден был оправдывать те астрономические суммы, что тратились на него из имперской кассы. В ход пошло абсолютно все – и итальянская жестикуляция, и ссылки на новейшую историю, и красочный синяк, поставленный, разумеется, не мной, а злыми террористами. Даже без репетиций адвокат добился нужного эффекта. Кивая седой головой, губернатор делал вид, что верит. Маленькое шоу в вельможном кабинете завершилось успехом, хоть и без аплодисментов. Нужные распоряжения были сделаны, к стенке нас не поставили. Бешеный аллюр крестового похода сходил на нет, и, доставляемый кем-то куда-то, я не спешил просыпаться. Дремать на плече Гонтаря было покойно и надежно. Честное слово, я ощущал себя трудягой, вернувшимся домой после нелегкого трудового дня.

Глава 29

"…Пух из подушки растрясли

И вываляли в дегте,

И у меня вдруг отросли

На самом деле когти…"

С. Клычков

На этот раз они сидели у меня в кабинете, выступая не в качестве власти, а в качестве гостей. Костиков скучно строчил шариковым стержнем по бумажным листам, еще двое в погонах прихлебывали мой фирменный кофеек, в паузах между глотками задавая чудные вопросы. Доигрывался последний акт комедии. После долгих пересудов, заполненных спорами и витиеватыми матюгами, общественное мнение все-таки решило принять за факт мифический захват Ящера коварными чужаками. А что еще им оставалось делать? Государственному чину прямо таки позарез было необходимо сохранить лицо, вот мы и помогали друг другу по мере сил и возможностей.

Власти интересовались подробностями и приметами. Я с вяловатой добросовестностью удовлетворял их любопытство. Сидя в кресле, тоже пил кофе, морща лоб, описывал внешность нападавших. Выдумывать что-то особенное я и не пытался. Пожелай мои гости оглянуться, они тотчас рассмотрели бы того, чье описание я выдавал для бессмертных протоколов. Дин сидел в углу за их спинами, удобно положив ногу на ногу, с ухмылкой слушая, как я живописую его портретные данные. Ему нечего было волноваться. Он вышел из передряги чистым, никого не потеряв, не оставив сыскарям ни единого вразумительного следа. Потому и не прочь был принять удар на себя, с удовольствием играя роль того, на кого следовало валить все грехи. Вот я и валил – лопатами и кузовами, благо денек вчера выдался насыщенным.

– Жаль, что они ушли, – в который раз сокрушенно и полуобвиняюще произнес я. – Когда вы их еще найдете! Да и найдете ли вообще…

– Ну… Кто знает, – один из офицеров утомленно потер виски. – И все-таки, Павел Игнатьевич, наверняка у вас должны быть свои предположения. Подозреваете же вы кого-нибудь! Согласитесь, без серьезных оснований подобные вещи не происходят.

– Без серьезных, конечно, нет.

– Вот-вот! Кому же могло понадобиться хватать вас и ваших людей, а после везти через весь город – да еще с такой помпой?