Полет Ящера

- Я хотела уйти и не могла. Будто приковали к месту… А генерал такой вальяжный - в пенсне. Белая бурка, белый конь, папаха… - Надюха всхлипнула. - Говорят, какая-то доброармия. Ты можешь мне объяснить, откуда она взялась? И какая же это доброармия, если убивают людей?

- Доброармия - не от слова «добрый», а от слова «добровольно». Присядь, лапушка, - я ласково подтолкнул девушку к креслу. - Сейчас мы попьем кофейку, и ты подробно расскажешь нам обо всем увиденном. А после и мы с тобой поделимся новостями. Сообща, глядишь, что-нибудь придумаем.

Надюха забралась в кресло с ногами, набычившись, уставилась на Гонтаря.

- Он так и будет держать меня на прицеле?

- Брось, Гонтарь, - я поморщился. - Я же тебе о ней рассказывал.

Телохранитель смущенно опустил ствол АКСУ.

- Пардон, мэм. Нервишки… - Он снова расположился на диване, кованные свои каблуки выставил на журнальный столик. Надюха перевела взгляд на меня.

- Как ты себя чувствуешь? Нога ещё не прошла?

- Пока нет.

- Но ведь в гипсе, наверное, неудобно.

- Неудобно, а что поделаешь! Пока кости не срастутся, надо терпеть.

Надюха призадумалась.

- Может, оно и к лучшему, - пробормотала она. - А то Дин-Гамбургер толковал, что как только снимут гипс, все будет кончено.

- Не понял?

Она фыркнула.

- Да это же из «Бриллиантовой руки»! Помнишь, как они боялись, что гипс снимут раньше времени!

Смех этой девочки болезненно резанул по сердцу. Что-то не то она говорила. Причем тут Гамбургер? Я свел брови на переносице.

- Где ты видела Дина?

- Да здесь же, в городе. Я уже от плотинки возвращалась, а он рядом на машине остановился. Зеленый такой кабриолет. Старинный. Предложил подвезти. Ну, я согласилась. А что, нельзя?

- Ты же его совсем не знаешь!

- Ну… Он представился. Назвал себя, сказал, что ты его хозяин. Разве не так?

- Так-то так, да только странно…

- Ой! Кажется, стучит кто-то!

Надюха встревоженно вскинула голову, и мы тоже услышали осторожный стук. И даже не стук, а скорее легкий шорох, словно кто-то терся о нашу дверь, неловко задевал коленями и локтями. Я болезненно сморщился от щелчка в голове. И даже не щелкнуло, а треснуло. Точь-в-точь как электрический разряд. Всем своим существом я почуял приближение недоброго. Точно накатывал черный и злой вал. Напряженно я всматривался в потайное, подсказывающее ответы пространство, но там было черным-черно. Я никак не мог что-либо разглядеть.

- Схожу, посмотрю! - Гонтарь взялся за автомат.

- Только осторожнее! - просипел я. Предчувствие роковой встречи превратилось в уверенность, но направление основной опасности я никак не мог определить. - Ни в коем случае не открывай дверь!

- Не волнуйтесь, босс. - С автоматом наперевес телохранитель двинулся вон из комнаты, но до порога так и не дошел. Движение руки Надюхи я успел зафиксировать боковым зрением, но очень уж быстро все произошло. Пуля, выпущенная из её крохотного пистолетика, угодила Гонтарю точно в затылок. Клюнув лицом вперед, телохранитель грузно обрушился на ковер, а в следующий миг подаривший смерть Гонтарю пистолетик смотрел уже на меня.

- Сидеть, Ящер! - гаркнула построжавшим голосом Надюха.

- Что ты сказала?

- Что слышал! Ты арестован!

- Кем?

- Органами НКВД!

- Что, что?

- Ты не знаешь, что такое НКВД?

Я взглянул на неподвижно лежащего Гонтаря, стиснув кулаки, процедил:

- Да нет, наслышан.

- Вот и замечательно, быстрее заговоришь!

Я стиснул кулаки, задыхаясь, выплюнул:

- Мерзкая тварь! Дешевка! Значит, эти выродки успели завербовать и тебя!

- Глупенький! Да я сама к ним пошла! Сама, понимаешь? По убеждениям! Чтобы всех вас до третьего корня извести, чтобы очистить мир от таких, как ты.

- Шлюха!

- Дурачок! - она произнесла это почти ласково. - Да ты через час будешь у меня в ногах ползать, прощение вымаливать! За «тварь», за «шлюху», за все свои распаскудные фокусы.

- Не дождешься!

- Дождусь, Ящер! Непременно дождусь, - Надюха хищно оскалилась. - Ты давно был у нас под колпаком. И Елена твоя регулярно писала докладные. Думаешь, с чего это мы с ней так быстро подружились, а?

Я в бешенстве захрипел. Гнев обвил горло удавкой, воздуха не хватало.

- Что, стратег? Не раскусил? Ничего!.. Зато будет теперь о чем поразмыслить! А я тебе помогу. Времени у нас для душевных бесед много…

Я попытался вскочить, но сверкающий пистолетик опустился чуть ниже, и плеснувшее пламя огненным языком лизнуло в забинтованную ногу. Гипс - не титановые пластины, и, зарычав от боли, я осел на диван. Вместо ругательств из горла выходил Какой-то неразборчивый шип. И зудела, страшно зудела потревоженная нога.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Мы воем по жизни,

Мы воем по песням,

Мы - правнуки Серых Волков…

Ла Помас