Полет к солнцу

- Не обращайте внимания, - сказали мне взрослые. - Такой она стала. Как увидит военного, так и прячется. Гнались за ней фашисты по лесу, еще не отошло сердечко ребенка.

Я представился, рассказал девочке об отце и его поручении. Моему прилету обрадовались, начали уговаривать девочку, чтобы она подошла ко мне. Не идет и все! Как я ее ни уговаривал, что я ей ни доказывал - ничем не мог ее убедить. Пришлось заночевать в другом месте, надеясь на то, что родственники сумеют внушить девочке необходимость полететь к отцу. Но убеждения и внушения взрослых не оказали своего действия. Пришлось лететь назад одному. Обо всем я рассказал командиру, летчикам. "Искалечили психику ребенка гитлеровские головорезы. Как же быть с девочкой? Неужели такой и останется на всю жизнь?" Командир заговорил со мной на эту тему. Раз, говорит, дочь моя видела тебя, она только к тебе и пойдет. Слетай еще раз!.. Командир полка, известно, для такого дела разрешил использовать самолет. И снова я иду по знакомой уже трассе. Везу с собой фотографию ее отца.

Она долго рассматривала ее и вдруг бросилась ко мне на грудь.

- Хочу к папе, - услышал я ее голос и заплакал.

Благополучно прилетел с ней на самолете на свой аэродром. Сколько было радости! Весь полк только и говорил об этом исключительном событии. Девочка стала любимицей. Удивительное дело - ребенок будто принес с собой каждому летчику новые силы. В те дни мы успешно громили врагов. Каждый сбитый самолет фашистов считался подарком нашей любимице.

И сейчас девочка из партизанского края стояла у меня перед глазами. Много зла натворили гитлеровцы в мире! Одно, самое большое, самое постыдное - это глумление над несовершеннолетними детьми. Худое, сплющенное между досками нар тельце советского паренька Димы рядом со мной ... За что такая мука ребенку? За все это гитлеровцам неизбежно придется ответить по самому большому счету человечества. Так думал я в ту бессонную ночь.

Утром в невероятной сутолоке тысяч людей я увидел знакомое лицо Пацулы.

- Иван! - крикнул я, но его тут же оттолкнули от меня, и он лишь успел поднять руку над собой, давая понять, что услышал мой голос. Через несколько минут Пацула снова приблизился ко мне. Я схватил его за руку. Мы обнялись, прижались друг к другу и остались вдвоем. Иван был слабее меня, его отталкивали на край, и он не имел сил сопротивляться. Но я притянул его к себе, в середину толпы, здесь было теплее.

- Где ты? - спросил я.

- В этом бараке, - указал он на мое пристанище.

- Так и я же здесь, а тебя не видел.

- Вчера вечером перебрался сюда.

- Как тебе удалось? - недоуменно спросил я, понимая, что из "тюрьмы в тюрьме" не переводят в этот барак.

- За пиджак. Мне достался в бане хороший, подбитый ватой пиджачок. Вахман увидел и стал стаскивать его с меня. Я не отдавал. Тут подвернулся кто-то из старших над вахманом, и он присмирел. Когда все разошлись, он снова подошел ко мне: "Что хочешь за этот пиджачок?" Говорю, ничего не нужно, только переведи меня в тот барак, где моих земляков много. Вахман погрозил пальцем, хитро сощурил глаза и говорит: "Давай пиджак! Попытаюсь перегнать, только не очень кричи, если буду бить". Сделка состоялась. Сопровождаемый пинками, я выкатился из барака смертников, а вахман говорит: "Драпай! Беги вон в те двери". Я быстро перебежал. Знакомый вахмана указал, где лечь спать.

- Ты, брат, умеешь устраиваться, - пошутил я. - Надо бы Аркадия перетащить сюда.

Через несколько дней с помощью Димы Сердюкова Пацула перешел в наш сектор и стал моим соседом по нарам. Аркадия мы пока не встречали.

Теперь нас стало трое: взрослых двое и Дима.

Как-то ночью мне понадобилось выйти в туалет. Я спустился с третьего этажа и стал пробираться между нарами так, чтобы никого не задеть, не стукнуть. Дело это непростое. Еще накануне Дима мне объяснил, что, если надо будет пойти в туалет - прыгайте вниз и тихо идите, только не босиком, иначе, если заметят охранники, обязательно за это будут бить. Без обуви в туалет ходить не разрешается.

- А деревяшки стучать будут, как же быть? - спросил я у Димы.

- На крыльях надо, - прошептал Дима. Я понял, что он имел в виду. Иду в туалет босиком. Открываю дверь, ведущую в коридор, и на меня наваливаются несколько человек. Кто-то впивается ногтями в шею и душит меня. Пробую вырваться. Тщетно. Напряг все силы и высвобождаю свою руку, хватаю за руку, перехватившую мне горло. Вот она разжалась. Вдыхаю воздух и кричу: "Сволочи! Пустите! За что?"

К моему удивлению, напавшие на меня куда-то исчезают. Я поднимаюсь с пола, постепенно прихожу в себя, оглядываюсь - никого нет. Возвращаюсь в барак. Взобравшись наверх, шепотом рассказываю Диме Сердюкову о приключении.

- Это ребята делали засаду на какого-то гада, - пояснил Дима. - Если бы не отозвались по-русски, сюда бы вы не возвратились. Не одному паразиту таким способом голову скрутили и труп в туалетную яму выбросили. Поджидали кого-то, а вы случайно подвернулись им. Вдвоем нужно ходить, дядя Миша.