Полет к солнцу

Фюзеляж, куда я проник, показался мне настоящим домом. Такого я еще не видел. Бросился в кабину. Она была большая, выпуклая, вся из стекла. Высота, на которой я оказался, просторность кабины, огромное количество приборов, кнопок, проводков, сигнальных глазков — все ошеломило меня.

Передо мной было сиденье пилота, слева скамья, покрытая черным дерматином, наверно, для штурмана. Я опустился на сиденье и провалился в него так, что мои ноги задрались вверх. Летчик под себя непременно подкладывает сложенный в мешок парашют, у меня парашюта не было. Какой-то ящик попался мне на глаза, я швырнул его на сиденье, сел сверху. Достаю ногами до рычагов, руками — до доски приборов, теперь могу опереться спиной о кресло.

— Снимай чехлы! — это команда Володьке, который стоял на полу, подо мной, и слышал, как я стучал, хозяйничал в пустой, гулкой машине.

Володька быстро сорвал чехол с одного мотора. Лопасти винта перед глазами, рычаги под ногами, ручка управления в руках — этого для летчика достаточно, чтобы и в таких условиях овладеть собой, сосредоточиться, почувствовать себя сильным. Я нашел насос, несколько раз качнул горючее, потом установил зажигание и, помня, как делал это, рисуясь, немецкий офицер, за которым я наблюдал недавно, нажал на кнопку стартера.

Никакого движения. Мотор молчит.

Как же это я забыл, что позади меня есть маленький рубильничек и что именно с его помощью нужно пустить аккумуляторный ток к моторам и приборам? Я обрадовался, что вспомнил это, и, обернувшись, уверенно включил его. Снова нажал на стартер. Ни одна стрелка не пошевельнулась. Тока не было.

Почему же я не начал с присоединения аккумулятора? Какие примитивные ошибки! Ведь там, за бронеспинкой, стоит целая аккумуляторная батарея, которой пользуются при запуске моторов. Только в этом причина!

Я бросился к бронеспинке, отклонил ее.

Там было пусто.

Клеммы свисали, аккумуляторов не было.

Мысль о крахе, о провале парализовала меня. Ноги отказались мне служить. Я упал. Память еще зафиксировала момент удара головой о что-то твердое.

Может, холодное железо, на котором я лежал, может, голоса, а может, неунимающаяся тревога души вместе со всем пробудили меня. Я лежал минуту, пять или десять — не знаю. Но сразу же вспомнил, что случилось.

Я поднялся на руках, опять увидел пустоту за спинкой сиденья. Подполз к люку. Внизу стояли все мои товарищи. Первым я увидел в полной обмундировке «немецкого солдата» — Петра Кутергина. Возле него — Соколов, Немченко, Дима, Емец, Урбанович, Адамов. Они смотрели через отверстие на меня. Видно, они только что звали меня, потому что, когда я показался, в их глазах, полных смертельного ужаса, промелькнуло радостное, разительное удивление. «Он там что-то делает...»

Заговорили все сразу:

— Почему не заводишь!

— Не выходит у тебя?!

— Что же делать?

Я высунулся из люка, приблизился к товарищам:

— Нет аккумуляторов.

Кто-то охнул, словно насмерть простреленный пулей.

— Нужно искать тележку! Ищите! Помните, мы видели ее.

И сразу никого из них не стало. Они разлетелись в разные стороны. Я еще хотел им сказать, что без аккумуляторов всем нам смерть, но говорить было некому.

Замешательство, неуверенность прошли. Я вскочил на ноги совсем не таким, каким был минуту назад, полный энергии, силы.

Смотрю — катят тележку, а на ней аккумуляторная батарея. Уже кто-то тащит лесенку, скрежеща колесиками, уже с ее ступеньки протягивают мне кабель. Проделываем все так точно, как и тот немец, что демонстрировал нам свое совершенное владение техникой.

— Чехлы! — я смело бросаю этот приказ, ибо держу в руках кабель с большим штепселем. Я сам видел, куда его вставляли, теперь я уверен в себе.

Одни сдирают чехлы, другие снимают струбцинки, а я, включив ток, чувствую, как он гудит в приборах, вижу, как запрыгали стрелки, засветились разноцветные глазки.

Теперь мы получили силу и крылья.

— Давай, Миша! — кто-то подбадривает, положив руки на мою спину.

От волнения становится жарко, пот ручьями льется по лицу. Не хватает воздуха. Я рванул с себя «мантель» и куртку, подложил их под себя, чтобы мягче сидеть, остался в одной нижней сорочке. Взгляд только на приборы, все внимание — только машине! Думаю: «Не горячись. Теперь все в твоих руках. Все нужно делать последовательно».

Наш высокий «вахман», в шинели со знаком эсэсовца, подпоясанный ремнем, проворно распоряжается внизу. Он разбрасывает в сторону все, что может помешать машине, и от радости иногда вскидывает над собой обе руки. Кривоногов, вижу, стоит с винтовкой, оберегает подступы к нашей «крепости».

Плавно нажимаю на кнопку стартера. Мотор зашумел жу-жу-жу! Спокойно включаю «лапкой» зажигание, мотор несколько раз фыркнул и загудел. Увеличиваю газ — заревел. Круг винта стал чистым, прозрачным.

Друзья от восторга дают в плечи радостные легкие пинки.

Запускаю второй мотор.

* * *