Полет лебедя

Но течение несло лодку все быстрее и быстрее, и оловянный солдатик уже видел в конце туннеля дневной свет, как вдруг услышал такой страшный шум, что струсил бы любой храбрец.

«Стойкий оловянный солдатик»

Следующим утром очень рано Ханс Кристиан уже был на ногах. Старая хозяйка слышала, как он что-то бормотал сам себе, одеваясь. Но она не была одной из тех, кто так рано встает, и поэтому не собиралась готовить кофе для этого жаворонка. Хозяйка положила руку под голову, поглубже натянув ночной колпак. Первые лучи рассвета лишь только коснулись земли. Она услышала треск повозки молочника, развозящего от двери к двери по домам свой товар, и как он наполнял дребезжащую посуду слева на ступеньках.

— Тихо, — гаркнула она и с головой укуталась в одеяла. Андерсен может попить кофе у кого-нибудь из своих друзей.

Но Ханса Кристиана не заботил сейчас кофе. Разве не сегодня он должен был посетить адмирала Вульфа? И если перспектива визита была недостаточной для его безграничной радости, то достаточной причиной для этого послужил вчерашний подарок мадам Кольбйорнсен, Она отдала ему старый пиджак мужа. Это была первая вещь, которую Хансу удалось приобрести за три года. Полночи он лежал без сна, вспоминая его мягкий материал и ярко-синий цвет. Теперь он надел его и наслаждался своим видом. Он сидел на Хансе просторно, не так, как старая рванина костюм для конфирмации, который со временем стал ему слишком узким, и мальчик каждый день ожидал, что тот в конце концов порвется в последний раз. По правде говоря, великолепный новый пиджак оказался чересчур велик ему. Рукава свисали, однако это было приятным ощущением после того, как несколько лет все глазели на его костлявые руки. Единственный недостаток состоял в том, что пиджак был слишком широк. Герр Эдвард Кольбйорнсен оказался слишком толстым в том месте, где Ханс оставался худым, поэтому костюм был сшит так, чтобы соответствовать фигуре достойного господина. Для Ханса эффект оказался совершенно противоположным. Пиджак сборил на груди и фалдами спадал на талию.

Ханс сконцентрировался. Если он не застегнет его, то пиджак не будет сборить, но это едва ли возможно, так как у него не было рубашки. Внезапно ему в голову пришла идея. Ханс Кристиан подошел к углу, в котором валялась куча театральных афиш, и начал разбирать их. Афиши были его самыми ценными вещами, в которых он черпал не только удовольствие, но и вдохновение для своих пьес. Одну за другой он засунул афиши внутрь пиджака, а затем застегнул его до самого подбородка. Ханс не мог нагнуться, чтобы посмотреть на результаты, но знал, что выглядит великолепно. На его груди не осталось ни единой сборки.

Теперь Ханс Кристиан был готов идти. Сунув драгоценную рукопись в один из карманов, он натянул огромную шляпу на голову, последний раз оправил пиджак и вышел в июньское утро.

На улице было мало народа, но датчане, ранние пташки, уже затопили печи и собирались завтракать. Говорливые аисты прогуливались вдоль высоких крыш и с первыми лучами солнца, раскрыв клювы, готовились отправиться в полет насыщать свои прожорливые глотки. Над всем Копенгагеном наступал день. Для Ханса Кристиана он должен стать знаменательным, но он этого еще не знал. Все его внимание было приковано к тому, чтобы не наступить в лужу. В его башмаках почти не было заметно дыр, так как он пришил подошвы и обшил их другим куском кожи. Но все равно, вскоре ему потребуется новая пара. Это было старое знакомое беспокойство, но Ханс отогнал его прочь. Он что-нибудь придумает завтра, но не сейчас.

А вот и старый замок Амалиенборг. Все его окна сияли огнем, отражаясь в солнечном свете. Каким комфортабельным он выглядит! Без сомнения, в нем должна жить очень дружная и счастливая семья.

Ханс Кристиан тяжело сглотнул и начал подниматься по ступенькам. Ему приходилось держать подбородок очень высоко. Он не мог опустить его: мешал воротник. Поэтому мальчик был уверен, что горничная, открывшая ему дверь, приняла его за очень высокого и могущественного посетителя.

— Доброе утро, фрекен, — произнес он, снимая свою шляпу. Но отвесить изысканный полный поклон так и не сумел. Рот юноши раскрылся, и он застыл с видом изумления.

— Доброе утро, — услышал он в ответ милый голосок. И в этом не было никакого сомнения. Перед ним стояла та самая девочка, которую Ханс повстречал у канала и которая махнула ему рукой из кареты в день Нового года. Это была принцесса! И она жила в замке!

На лице Ханса расцвела его прекрасная улыбка.

— Я счастлив увидеть вас снова! Но скажите мне, это ваш дом? Вы живете здесь?

Девочка засмеялась. Ее смех был по-прежнему похож на перезвон колокольчиков.

— Конечно! Я живу здесь вместе с моими отцом, матерью, сестрой и братьями.