Полет ночной бабочки

Старшего лейтенанта и Женьку встретила не на шутку встревоженная родительница. Увидев их, разрыдалась, и пришлось долго ее успокаивать. Младший Селезнев так и не появился дома.

Самсонов взял его фотографию и строго-настрого наказал Женьке не выходить из дома.

* * *

– Ты, дура ненормальная, какого хера сюда приперлась?! – зашипел на Люську Валентин.

– Валечка! Меня вызывал Каток и про тебя расспрашивал!

– Про меня?! – бармена прошиб холодный пот. – Как они обо мне узнали?

– Ну, не совсем про тебя. Сучка эта, Оторва, тебя видела. Ну, помнишь, которая утром заходила?

– Ну и что? Мало ли кто к тебе зайти может…

– Так она и вечером тебя видела. Когда ты меня на улицу позвал.

– Ну и что?! Заходил, мол, человек. Попросил ведро воды налить. Кто такой – не знаю! Ты что – врать разучилась? Или только меня на деньги раскручивать можешь?

– Валечка! Я боюсь! Каток на меня так смотрел!.. – Женщина разревелась.

«Да! Дела! Сдаст меня эта корова, – утешая женщину, размышлял про себя Валентин. – Кончать ее нужно!»

– Ты побудь пока здесь, успокойся. Только не уходи. У меня клиенты. Освобожусь, тогда и поговорим. Поняла?

Люська испуганно закивала.

– Кто-нибудь видел, как ты сюда пришла?

– Нет! Я с задней стороны, через гаражи! Что я, дура какая?

«А кто ты еще?» – усмехнулся про себя бармен, а вслух сказал:

– Молодец. Не волнуйся, все будет хорошо. Менты просто нервы треплют. Может, бабок под шумок с тебя состричь хотят, – бармен ухмыльнулся. Люська тоже попробовала, но ухмылка получилась какая-то жалкая. При всем ее скудоумии ей с трудом верилось, что Каток добивается взятки.

Валентин вернулся за стойку, плотно закрыв за собой дверь подсобки. Взял бутылку «Русской» и вернулся к Люське.

– На вот, выпей, успокойся. Закуска в холодильнике. Телик включи, – говорил он, ласково глядя на перепуганную женщину. – Я тебя закрою, чтобы никто сюда не сунулся.

– А кто может сунуться? – с тревогой спросила женщина.

– Ну, мало ли, – пожал плечами бармен. – С оптовки пиво привезти должны, – бухнул он первое, что пришло в голову.

– Ага, – машинально поддакнула Люська, не сводя с него испуганных мышиных глазок.

Бармен запер за собой дверь и вернулся к стойке. Шалман был в самом разгаре, и сизый табачный дым причудливыми слоями висел в воздухе. Магнитофон выводил душещипательную руладу о чьей-то пропащей жизни. Его звуки перемешивались с монотонным гулом голосов посетителей.

Валентин заметил, как Витька Плюй с Хлестом поднялись и, размашисто хлопнув ладонями, попрощались. Петька пошел на выход, слегка покачиваясь.

После этого Плюй подошел к стойке и тихо сказал бармену:

– Похоже, порядок.

– Ладно, об этом потом. Сейчас важно другое. Ты дедка знаешь, бомжа?

– Кого ты имеешь в виду? У нас на рынке их столько отирается!

Валентин описал старика, рассказывавшего им с Петькой об утренних событиях на трассе.

– Видел такого.

– Зайди за стойку.

Бармен стал на ухо шептать Плюю. Тот задумался ненадолго, пожевывая нижнюю губу, и, кивнув, быстро вышел через черный ход во двор.

* * *

Долго усидеть дома Женька не смогла. Ее живая натура просто не мирилась с бездействием. Она пришла к однозначному выводу, что брат влип в какую-то сатанинскую секту и его похитили.

Мать опять залилась слезами, и Оторве стало тошно. Одевшись, Женька собралась на улицу.

– Ты куда? – всхлипывая, спросила Людмила Викторовна.

– Схожу еще к одному Сережкиному товарищу. Может, он чего знает? – соврала Женька и стремглав вылетела во двор.

Женька еще не знала, что будет делать. Но сидеть и ждать у моря погоды было невыносимо.

Первым, кого она встретила, был Петька Хлест. Парень шел, пошатываясь, и Женька поняла, что он пьян.

– Привет, красотуля, – поздоровался он с ней, ухмыляясь. – Что-то подружки твоей не видно?

Женька насторожилась. Вопрос задан был не случайно. Петька внимательно смотрел на девушку, ожидая ответа.

– Неприятности у нее. В ментуру забрали, – нехотя ответила девушка.

– Давай отойдем в сторонку, и расскажешь мне все по порядку. Я сегодня уже кое-что слышал…

– Что слышал? – тут же вцепилась в него Оторва.

– Спокойней, гражданка, – осадил Женьку Хлест, оглядываясь по сторонам. – Лучше пойдем ко мне и там все спокойно обсудим, – предложил Петька и вдруг спросил: – У тебя стольник есть? Взаймы.

Женька протянула ему сто рублей.

– Водки взять хочешь?

– Да. Недогон у меня, а бабки кончились.

– Пошли вместе, я пива себе куплю.

– А водочки со мной?

– Петь, там видно будет, – уклончиво ответила девушка, и они направились к «комку». Продавец быстро отпустил им требуемое, и Женька с Хлестом направились к нему домой.

Если Зоя слегка побаивалась Петра, то Женька его скорее презирала, считая совершенно бестолковой и никчемной личностью.

Вообще, бояться кого-либо было не в Женькином характере. Она не сносила никакой обиды и оскорбителю могла отомстить самым непредсказуемым образом. За это еще в школе девушку прозвали Оторвой.