Полет нормальный

Ирма фон Вортиген пожаловалась, что работающий в Генштабе муж часто приносит работу домой, работая допоздна и складывая материалы в специальный сейф, стоящий в кабинете. Пару месяцев спустя та же немолодая (и не слишком умная) особа похвасталась, что муж так её любит, что паролем от сейфа сделал дату рождения супруги.

Зельда Шпандау, молодая супруга престарелого банкира, подобранная едва ли не на панели, не испытывала к тому ни капли благодарности. Банкир жёстко контролировал финансовые траты, и женщина расплачивалась с любовниками инсайдерской информацией[11].

И таких много… дураки только думают, что если женщина не слишком умна и не лезет в дела мужа, то она не является важным источником информации. Является, ещё как является! Иногда сведенья о кулинарных пристрастиях, бытовых привычках и здоровье способны дать много больше, чем ценные бумаги из сейфа.

Сведений такого рода Парахин накопил немало, записывая и анализируя обрывочную информацию. Блокнот с записями, попади он в руки толкового разведчика, мог бы потянуть как минимум на благодарность в приказе, если не на орден.

— То у хорошего… — вздохнул изучавший блокнот Макс, — озвучив грустные мысли, — да обязательно кристально чистого, из пролетариев. Не тяну на своего, ох не тяну… даже на социально близкого не очень. Близкий, но очень уж издалека, аж в глаза инаковость бросается. Одна, блять, картинная галерея на коже чего стоит. А разговор, бытовые привычки? Это если копать не начнут слишком тщательно, пытаясь изучить мою биографию получше. Охо-хо…

Перед Максимов во весь рост встала неожиданная проблема: слишком много вкусных целей. Сделать правильный выбор, а потом ещё и уйти с добытым через границы будет непросто…

— Но чёрт возьми, до чего же эффектно получится!

Глава 3

Войдя в новую квартиру, Аркадий Валерьевич закрыл за собой дверь трясущимися руками и подошёл к окну. Вцепившись в подоконник, начал жадно всматриваться в открывающийся перед ним вид, не замечая, как в тепле начали запотевать очки в тонкой золотой оправе.

— Квартира в Верхнем Ист-Сайде на Пятом Авеню, — со вкусом выговорил мужчина, — как звучит! Роскошь и престиж! Визитки нужно напечатать… и всё-таки Постников или Постникофф?

Отойдя от окна, он потянулся с широкой улыбкой, чувствуя себя успешным и… молодым. Оказавшись в прошлом, он будто снова попал в девяностые. Непростые, благословенные времена, когда умный и решительный человек без сантиментов мог взлететь очень высоко. Если, конечно, обладал должными связями…

У него было всё: ум, решительность и связи. Выжил, пробился и стал не последним человеком в губернии.

В этом времени сложнее и проще одновременно. Знание истории и бесценный опыт безусловно шли плюсом. А вот незнание реалий сказывалось, да и возраст…

— Сцепить зубы и переть, не обращая внимания на возраст и болезни, — со вкусом сказал мужчина, будто выступая перед аудиторией или диктуя секретарю мемуары для внуков, — тогда и придёт успех.

Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идёт на бой![12]

Да, только так!

— Придёт черед мемуаров… подкорректированных. А выступления… — Аркадий Валерьевич пожевал губами, представив себя в аудитории университета. Лучше Гарварда! Хотя сойдёт любой университет Лиги Плюща.[13]

Признание Высшей Лигой важно, как ничто другое. Стать одним из тех, кто принимает решения, и закрепить это навечно для потомков.

По праву рождения не выйдет, но войти в элиту можно и по праву интеллекта. Доказать, что ты умнее других, да можешь не просто зарабатывать деньги, хотя и это важно… Но в первую очередь показать, что ты можешь строить долгосрочные прогнозы — на десятилетия!

Грандиозные планы кружили голову, и Аркадий Валерьевич всё стоял перед окном, глядя восхищённо на улицу. Перед его глазами проносилось будущее — такое, каким одно должно быть.

Рассекающие небо огромные авиалайнеры и пенящие океанскую гладь круизные теплоходы. Персональные компьютеры к шестидесятому… нет, к пятидесятому году!

Прекрасный новый мир! Когда-нибудь благодарные потомки оценят прозорливость предка, поставив ему памятники. Не человечество в целом… да и зачем ему благодарность всего человечества?! Его дети, внуки… Судьба остальных — прислуживать господам.

— Господа, прослойка свободных слуг и рабы, — яростно сказал он, уперевшись лбом в холодное оконное стекло, — Хватит! Наигрались в демократию! Пенсии, социалка, бесплатное образование… нет уж, слишком много ресурсов уходит на это.

Аркадий Валерьевич смотрел невидящими глазами на улицу, но видел совсем другую жизнь. В ней была почти бессмертная каста господ, путешествующая с комфортом сперва по всей Земле, а потом и Вселенной… и каста слуг — бабочек-однодневок, рождающихся, чтобы служить. И счастливая от своего служения.

— Генетически внедрять, — бормотал он, сжимая кулаки, — но это потом… сперва воспитание, гипноз. Как собачек Павлова[14]! Да, только так! А несогласных и всяких там революционеров отстреливать. В детстве ещё тестирование проводить.