Полёт попугайчика

– Ублюдок – твой папочка, Митфорд, – удовлетворенно пояснил Берт. – Я вчера пялил твою мамашу, а он даже выпить мне не предложил.

Томми остановился. Иллюзия тяжелого, уверенно лежащего в руке оружия, стала полной, и этой потяжелевшей рукой, сжатой в кулак, он наотмашь ударил Морана.

Ударил и сжался. Моран должен был, обязан был обрушить на Томми ответный удар, но вместо этого он слепо качнулся, схватившись за челюсть. Сделал два шага назад и прислонился к стене, мотая головой, словно бык в стойле.

– Он тебя уделал! – в полном восторге заорал Кирк, пританцовывая вокруг Берта. – Тебя уделал педик, Моран! Ну ты и баран!..

Макс Айви вздохнул.

– Ничего особенного не случилось, – брезгливо сказал он. – Заехал в челюсть, а Моран пасть разинул, и продырявил себе зубами язык.

В подтверждение его диагноза Берт наклонился, уперся руками в колени и сплюнул на пол кровавую пенистую лужицу.

– Ты в порядке, чувак? – спросил Кирк, нагибаясь и пытаясь заглянуть в лицо Берту.

Томми не стал дожидаться ответа. Он ускорил шаг и завернул в боковой коридор, надеясь, что дверь на запасную лестницу открыта, и можно будет ускользнуть через нее.

Уверенность и Томас покинули его при виде крови.

Страх снова появился, старый приятель-страх. Никакого выхода, ни на запасную лестницу – дверь заперта намертво, ни выхода из школьного кошмара.

Еще целый год, подумал Томми. Мне учиться с ними целый год. Пожалуй, Кленси прав, и придется вешаться.

Эта мысль его неожиданно позабавила.

– Открыть дверь? – ровным мягким голосом спросил кто-то.

Томми шарахнулся и натолкнулся на худое, еле теплое тело.

– Стэнли! – с облегчением выдохнул Томми. – Откуда ты взялся?

– Я тут был, – самодовольно сказал Стэнли и показал Томми длинную швабру, мягкая длинная щетка которой распласталась по полу грязной медузой. – У меня есть ключ.

– А тебе не попадет, если ты меня выпустишь?

Стэнли медленно покачал головой и вынул из кармашка рабочего комбинезона блестящую связку.

Он почти не глядя выбрал ключ, вставил его в замок и провернул. Дверь тихонько раскрылась, Томми сбежал вниз по лестнице и не видел, как Стэнли поднимает к носу швабру и нюхает ее, пропахшую мочой, грязью и моющим средством. Нюхает сосредоточенно, с наслаждением.

И только после этого снова запирает дверь.

Запасная лестница привела Томми в тупик. Вторая дверь, ведущая на улицу, тоже была закрыта. На маленькой площадке перед дверью умещались: пластиковое ведро с отломанной ручкой и коробка с пустыми картонными папками, аккуратно сложенными в кипы и перевязанные веревками.

Больше не было ничего, и наверху тоже ничего и никого не было – дурачок Стэнли ушел, не задумываясь о дальнейшей судьбе Томми.

– Господи, а… – простонал Томми, хватаясь за стену одной рукой, а другой расстегивая ширинку.

Мерилом счастья его сегодняшнего дня оказалось сломанное пластиковое ведро, иначе пришлось бы коротать время запертым наедине с огромной лужей мочи.

Звонить и просить о помощи было некому. Кит приходил в себя после операции, плавая в мареве золотистых лопающихся пузырей, наполненном нежным эхом. Рядом с ним сидела миссис Хогарт и безуспешно набирала номер мистера Хогарта, пропавшего в неизвестном направлении.

Чуть позже Кит очнется, сжимая зубы и страдая от жажды, встретит испуганный взгляд матери и снова закроет глаза.

Его мир рассыпался, и не осталось ничего, за что он мог бы уцепиться. Ему не о чем говорить с матерью, он и двух слов не сказал сестре.

Он ждет Томми.

«Слушайся Томми Митфорда, Кит. Только его. Он покажет тебе, как из этого выбраться».

В это же время полицейские, вскрыв давно молчащую квартиру Кевина Кленси, обвиненного в растлении малолетних и краже по заявлению Шейлы Митфорд, обнаружат кишащее личинками тело в серой рваной куртке.

В кармане куртки найдут двести долларов, на столе – бутылку виски, кофеварку с черным дном и стенками, пару дешевых сигар и маленький пузырек с сердечными каплями.

Полицейские и коронеры займутся телом Кленси в назойливом жужжании десятков мух, упакуют в черный целлофан и позже заморозят дело о растлении по причине смерти обвиняемого.

Миссис Митфорд звонит в полицию поинтересоваться судьбой своего дела, выслушивает короткий ответ и возмущается: как – умер? А кто понесет ответственность за кражу? Мой сын? Что вы говорите! Мой сын не вор, а жертва. И еще неизвестно, какие штучки вытворял с ним этот извращенец Кленси, а вы теперь говорите – он умер! И что мне делать?

Она в задумчивости кладет трубку, потом хватает ее вновь и просит секретаршу соединить ее с директором школы.

Джастин и Сара, между которыми растворилась непроницаемая стена романтики, сидят на веранде крошечной кофейни. Джастин снова не выспался, но номер в ближайшем хостеле заказан, и он терпеливо ждет, пока Сара прикончит свой кофе и штрудель, чтобы снова вернуться в номер и подремать перед долгой поездкой обратно.

Сара по-семейному перекладывает ему на тарелку куски печеного яблока, посыпанного сахарной пудрой, и Джастин с благодарностью ест, хотя совсем не голоден.