Полет Пустельги

В городе погибло или обгорело большинство деревьев. Пыль, не оседавшая даже под дождем, была для берлинцев страшным бичом: она забивалась в заселенные подвалы и бомбоубежища, клубилась в операционных госпиталей, хрустела на зубах.

Но, несмотря ни на что и, казалось бы, вопреки всему, город жил. До 25 апреля исправно работали электростанции, водопровод, газоснабжение, телефонная и телеграфная связь, метро и трамваи. Почтальоны носили почту, дворники убирали мусор, полицейские несли службу. Были открыты кинотеатры, театры, рестораны, кафе, пивные и бары. Знаменитый берлинский симфонический оркестр приглашал горожан в филармонию на закрытие концертного сезона. Универмаги и крупные магазины объявляли о сезонной распродаже одежды и обуви. Без перебоя функционировали бани, парикмахерские, химчистки, прачечные, швейные и фотоателье. Более полумиллиона берлинцев ежедневно выходили на работу. Домохозяйки выстраивались в очереди в продуктовые магазины и лавки. Большинство мирных жителей столицы Германии не верили или не желали верить в худшее, не осознавали, что в тридцати километрах восточнее Берлина стояла полуторамиллионная Красная армия, что штурм города неминуем, и далеко не все берлинцы его переживут.

Командование вермахта было не в состоянии обеспечить оборону города силами немногочисленных строевых частей столичного гарнизона. Под мощным напором Красной армии главные боеспособные соединения армии и СС обходили Берлин с юга и севера и с боями упорно продвигались на запад, намереваясь сдаться американо-английским войскам. В Берлине оставались батальоны фольксштурма[3], гитлерюгенда[4], полиции, пожарников, строителей, в которых насчитывалось около ста тысяч человек. Кадровые подразделения вермахта[5], морской пехоты, люфтваффе[6] и СС — всего около двадцати тысяч человек — составляли костяк обороняющихся. Не хватало горючего, боеприпасов, средств связи, медикаментов и продовольствия. Однако гауляйтер[7] Берлина Геббельс всякий раз обрывал генерал-майора Хельмута Реймана, командовавшего обороной города, когда тот предлагал начать эвакуацию мирного населения и укрепление города:

— Генерал! Я не позволю сеять панику среди населения. Берлин никогда не будет сдан русским!

Очевидно, у Геббельса имелись свои расчеты. Тем не менее город был серьезно подготовлен к обороне. Десятки прочных баррикад перекрывали основные магистрали, транспортные узлы, перекрестки и развязки города. Более пятидесяти танков, врытых в землю, прикрывали подходы к центру. Практически все мосты были заранее взорваны, а оставшиеся надежно защищены предмостными укреплениями и узлами обороны. Защитники города располагали огромным количеством ручных противотанковых средств и в первую очередь реактивных гранатометов одноразового использования, фаустпатронов, от которых не было никакого спасения для бронетанковой техники.

Город разделили на несколько десятков секторов обороны. Все здания, сооружения, заборы, подвалы, подъезды, станции метро превратили в опорные пункты сопротивления. Живым заслоном для наступающих советских войск оставалось более двух миллионов мирного населения, которому просто некуда было деться.

Повествование о счастливом человеке

В конце августа 1914 года Ганс Баур окончательно решил записаться добровольцем в армию. Он собирался отправиться на фронт не только для того, чтобы защищать интересы кайзера и Германии, но и чтобы начать продвижение к своей заветной мечте стать пилотом. Две недели он вел изнурительные споры с отцом, который был категорически против планов сына. Отец считал, что ему, семнадцатилетнему юноше, еще рано таскать солдатский ранец. Да и вообще он не ставил ни пфеннига за мечту сына выучиться на летчика и стать офицером кайзеровских воздушных сил. Ганс виделся ему преуспевающим бизнесменом средней руки, владеющим несколькими магазинчиками, собственным домом в Мюнхене, членом бургомистрата. Мать молчала, в душе одобряя планы сына. Она верила в его счастливую звезду и знала, что он унаследовал ее упрямый твердый характер, который поможет ему добиться своей цели.

Поддерживала Ганса и очаровательная Анхель, готовая стать в будущем офицерской женой. Ее не смущала перспектива длительного отсутствия возлюбленного. Маленький Ампфинг наводнили войска, и недостатка в молодых, рослых, опытных и нахальных парнях не было. По вечерам в солдатских казино не смолкала музыка, пиво лилось ручьем, девушки не уставали от танцев и романтических приключений. Страсти поулеглись только тогда, когда в городке прошел слух, что венерическое отделение местного лазарета уже переполнено.

И вот одним ранним утром, не сказав ни слова родным, Ганс сел на поезд, доставивший его на юг Баварии, в Кемптен, где квартировались части Баварской гренадерской дивизии. На контрольно-пропускном пункте учебного пехотного полка его остановили дежурные солдаты: