Полет саранчи

Дворовые мальчишки считали его дохляком и маменькиным сынком – от них больше всего и доставалось.

Когда сверстники впервые поучили его правильной жизни, пионер Боря долго не мог сообразить, что случилось. Мир раскололся: в одной половинке – домашние тепло и уют, мама, от которой никогда не было секретов, и алтарь домашнего храма – покрытый кружевной салфеткой телевизор; в другой – опасный двор и ничего не понимающая, неотесанная дворовая шпана.

Он был уверен: правда на его стороне, но дать сдачи обидчикам не мог и не умел – тщедушен был, росточком обделен, да и бойцовским характером на тот момент не отличался. Но уже тогда его нельзя было упрекнуть в недостатке сообразительности – быстро смекнул: не хочешь ходить с синяками, подстраивайся под тех, кто сильнее.

Видимо, с тех пор и появились у него хорошо нам теперь известные поднятые плечики, подобострастная, вкрадчивая походка – бочком, бочком, тяга к сильным мира сего и торопливое многословие… надо ведь успеть побольше наговорить, отвлечь внимание, заболтать противника, лишь бы не били. Ну и, конечно же, пристрастие к соленому и матерному словцу, без труда добавляющему недостающие штрихи брутальности его невзрачному облику.

А потом он стал старше и сделал неприятное открытие: прелестные одноклассницы игнорировали его, будто он и не юноша вполне себе пубертатного возраста, – вообще не замечали. Он готов был из кожи вон лезть, чтобы привлечь хоть чье-то внимание, – ноль результата. «Юный Березовский был в точности таким же, каким через много лет его узнает страна: сумбурным, невнятным, суетливым. Невысокого роста, сутулый, вечно куда-то спешащий, во рту сплошная каша – он, понятно, никак не подходил на роль героя-любовника, – писал А. Хинштейн, скрупулезно опросивший его одноклассников. – Но в изложении Бориса Абрамовича был он парнем хоть куда, драчуном, забиякой и бретером. И друзей имелось у него с избытком, а если от чего и страдал он, так исключительно от антисемитизма и большевистской косности».

«Однажды мы играли в классе в футбол и разбили портрет Дзержинского, – рассказывал он в одном из интервью, которые в эру своего расцвета раздавал в несчетном количестве. – Под этим предлогом меня не хотели принимать в комсомол. Говорили, что это был антисоветский поступок, чуть ли не сознательный».

Правда, его матушка вспоминала о том эпизоде несколько по-другому: «Учительница по истории рассказывала им, что, когда Дзержинский говорил, у него горели глаза. И что эти трое или четверо сделали? Сняли портрет Дзержинского со стены, подчистили глаза и провели туда лампочки».

Веселая детская шалость, тут нечего стыдиться – ну подзабыл, ошибся… Вспомнил не так, как было на самом деле, – может, случайность? Вроде пустяк. Но с этим умением БАБа в нужный момент вытаскивать из рукава туза или короля, переворачивая события с ног на голову, мы еще не раз столкнемся.

* * *

Да, у четы Березовских родился чертенок. Веселый, проказливый, симпатичный… Со временем из него вырос вполне себе полноценный черт.

И. Малашенко в Рамблере рассказывал о БАБе (это случилось на презентации сразу после выхода книги «Время Березовского»): «Он был малообразован, не понимал, где проходит граница между добром и злом. Однажды он пригласил меня на свою виллу на Кап-д’Антиб, и, выйдя из машины, первое, что я увидел, – каменная надпись „Оставь всю печаль, приходящий сюда“, переиначенная цитата из Данте. В „Божественной комедии“ над адом написано: „Оставь всякую надежду, входящий сюда“[43]. И я сказал Борису: „Посмотри, твой рай – просто перелицованный ад, и это очень опасная игра, потому что с адом ты неизбежно заиграешься“. Борис заигрался с адом».

Как получилось, что в человеческой семье родился черт? Отец и мать Бориса не были обременены предрассудками клерикализма – может, поэтому? А с другой стороны, не очень-то верится, что милая двадцатидвухлетняя Анна Гельман могла водиться с «нечистой силой». Как тогда быть с чертячьей генетикой? Кстати, такой же вопрос можно задать и относительно происхождения Троцкого, Азефа и Парвуса. Те уж точно – из всех чертей самые что ни на есть чертяки, просто несвятая троица. А в принципе, как в обычной семье может появиться ребенок-черт? Сейчас даже самые верующие и воцерковленные не очень-то разбираются в делах небесных, а уж в демонологии – тем более. Посмотрим же, что об этом писали искушенные люди в Средние века.

Очевидно: черти не родятся сами по себе. Нужно, чтобы чертом (инкубом) были либо отец, либо мать. И отчасти примыкает к этому традиционный русский народный сюжет о подмене младенца чадом нежити.