Полет седьмой луны

— Будь внимательна. Нужно сделать так, чтобы ты выглядела беременной: мы привяжем к твоему животу несколько нерожденных предметов. Я хочу, чтобы ты отыскала яйцо определенной птицы в определенном гнезде и принесла его сюда. Затем мы завернем его в кусок волчьей шкуры вмесге с другими священными предметами и сорока четырьмя семенами. Все это мы привяжем к твоему животу вмесге с тыквой и перьями. Крайне важно тайком достать это яйцо до завтрашней ночи, когда наступит новолуние. Лучше нам заранее отыскать это гнездо, поэтому сейчас мы отправимся в овраг.

— Но Агнес уже темнеет, — нервничая, возразила я. — Не могу же я в кромешной тьме разыскивать яйца.

— Это единственно возможное время. Я тебе помогу. Мы перекусили на скорую руку и отправились в ночь, направляясь на север в овраг^-, идущий вдоль ручья. В темноте я ничего не видела и часто спотыкалась. Агнес посоветовала воспользоваться ночным видением, над развитием которого она долго со мной работала. Я дважды падала, но Агнес сказала, чтобы я шла впереди нее. Вскоре я привыкла к темноте, и мы припустили чуть ли не вприпрыжку. Меня поражала скорость ее передвижения. Она двигалась словно молоденькая девушка.

Когда мы спустились в овраг, я удивилась остроте своего зрения. Противоположная сторона оврага была скалистой, почти отвесной. Но порода была пористой, в ней очень легко можно было вырыть ямку. Мне было известно, что здесь есть несколько лисьих нор. Агнес замедлила шаг, затем внезапно остановилась. Мы одновременно рухнули на землю и долго наблюдали за молчаливыми скалами. Еще в домике Агнес сообщила, что это обитель «неуловимой зимней птицы», как она ее называет. В конце весны самочка закапывается в мягкую породу высоко в скалах, чтобы отложить яйца вне досягаемости зверей. В темные ночи, особенно в новолунье, она ненадолго вылетает из гнезда в поисках еды.

Агнес внимательно рассматривала скалы справа от нас. Я тоже внимательно изучала каждый шорох и тень. Скалы в том месте были высокие и менее доступные. Отвесные скалы казались вполне подходящим месгом для безопасного и тихого птичьего рая. Я неподвижно пролежала в ожидании дальнейших событий около часа. Совершенно неожиданно некая тень молнией пролетела низко над землей и скрылась из виду. И вновь она мелькнула высоко над скалами. Я подумала, что это летучая мышь, но Агнес сказала, что это зимня я птичка, и пояснила, что если я отыскала ее скрытое место меньше чем за два часа, значит, я действительно вхожу в силу Востока.

— Теперь я тебя оставлю, а ты отыщи гнездо. Я подожду тебя в доме. — Она передала мне какой-то предмет, который на ощупь напоминал шкурку с мехом. — Надень вот эту маску, когда направишься к гнезду. Она послужит тебе в качестве проводника.

Маска была мне абсолютно неизвестна. В темноте я провела рукой по поверхности. В некоторых местах мех был выщипан, чтобы придать ей некую форму. Я легко надела маску, словно специально сделанную для меня.

Без единого звука Агнес будто растворилась среди деревьев. Самое главное в выслеживании, как говорила Агнес — это хитрость. Нельзя, чтобы добыча догадалась, что ты преследуешь ее. На мгновение я увидела себя крадущейся в потемках по оврагу с меховой маской на голове — неужели я действительно это сделаю? Затем я вновь отцентрировала свое внимание. Мне стало интересно, смогу ли я забраться на такую высоту так бесшумно, чтобы зимняя птичка не услышала меня. Моим единственным желанием было, чтобы птица летала достаточно долго, позволив мне незаметно забрать у нее одно яйцо и убраться восвояси. Было очень важно проделать это так, чтобы не потревожить птицу. Я натерла руки и тело листьями, отбивая запах человека, чтобы птица-мать приняла оставшиеся яйца.

У меня занемели мускулы. Я не осмеливалась даже повернуть голову. Звериная маска нагрелась, запах кожи стал слабее. Щеки у меня горели, словно от загара, возникло странное ощущение, будто маска принимает мои черты. Я уже не могла провести четкую грань между тем, где заканчивается маска, а где начинается мое лицо. Было жарко. Внезапно изменилось моезрение. Разнообразныеаспектыокружающе-го вдруг стали более четкими, словно проявленными.

Линн, охотница за зимней птицей, — подумала я. Я все больше ощущала себя четвероногим зверем, который живет, припадая брюхом к земле. Я поползла вперед, все больше и больше ощущая себя животным. Чувство это возбуждало меня, обостряя все органы восприятия. Тело пользовалось собственным умом.

Ни один звук не ускользал от моего внимания. Было уже очень поздно, я не имела ни малейшего представления, сколько времени я находилась в засаде. Однако я точно знала, когда пришло время двигаться. Придерживаясь тени, отбрасываемой скалой, на четвереньках я подползла почти к самому гнезду. Находясь в десяти шагах от цели, я все еще не осмеливалась пошевелиться. Замерев на месте, чуть дыша, я ждала, когда еще раз промелькнет молниеносная тень птицы. Тень промелькнула справа. Если бы мне удалось преодолеть два валуна, я добралась бы до гнезда одним рывком.