Полет Семена, изменивший мир (СИ)

Полиция, спасатели также стали военными подразделениями. И не церемонились с нарушителями. Все уголовные и гражданские кодексы были очень серьезно упрощены. Никаких долгих судов и церемоний. Штрафные роты с радостью принимали всех. А за тяжкие преступления наказание было одно — пуля в голову. Но самым значимым нововведением, было введение наказания за тунеядство. Не хочешь работать, или хочешь быть блогером, моделью, или певицей. Извините, у вас нет образования журналиста, или выдающихся вокальных данных. Вот вам направление на курсы по обучению нужной профессии токаря и три месяца сроку. Нет? Добро пожаловать в ту же штрафную роту или трудовой лагерь. После проведенных реформ, население анклава, получившее весомый пендель от злобного генерала, смогло совершить небольшое чудо. Вместе с отступающей армией туда-сюда сновали грузовики и поезда, вывозя из оставляемых районов все ценное, в первую очередь промышленное оборудование и запасы сырья. На территориях в сердце анклава шустро заливались фундаменты под новые производства. Ученые и инженеры с красными от недосыпа глазами рожали в муках очередной кумулятивный выстрел к гранатомету, позволявший прожечь броню летающего Охотника. Спешно оборудовались целые укрепрайоны вокруг стратегически важных производств: ГЭС, металлургия, горнодобывающие производства. Безжалостно перепрофилировались на выпуск военной продукции все мирные производства: вместо шкафов-купе теперь делали сборные домики для военных, вместо керамической плитки пластины бронежилетов.

Вот таким образом мы все и живы до сих пор, — подумал Пашка: — Благодаря маленькому чуду, что смогли сделать все жители анклава. — Да было тяжко, — вспомнил он себя, молодого инженера, призванного в армию и попавшего в танкисты. Через, что пришлось пройти, чтобы остановить Чужих, заставить с осторожностью относиться к нападениям на неожиданно оказавшийся весьма зубастым анклав. Последние три года почти мирная жизнь. Была. И вот опять…

Пашка чуял, что этот странный скрытный рейд Чужих далеко вглубь анклава является элементом их новой стратегии. И питал глубокие сомнения в способности командования адекватно оценить угрозу. Чужие приучили их к быстрым чувствительным ударам по отдельным приграничным областям. И вся стратегия военных действий заключалась в обнаружении перемещений ударных групп противника и подтягивании резервов на угрожаемый участок. Если удар оказывался слишком сильным, то мы просто отходили, бросая очередной городок и занимая оборону на новом участке. Вот и сейчас, Пашку терзали очень уж глубокие сомнения, правильно ли он расшифровал планы противника, может быть все еще глубже и, к примеру, сейчас по окрестным лесам пробираются еще несколько десятков малых групп Чужих, чтобы, нанести быстрый жалящий удар в глубоком тылу анклава.

Но вместе с этим, Пашка признавал привычку Чужих действовать наверняка. Привычку избегать потерь и бить только тогда, когда они уверены в результате. И наиболее укладывающимся в дух Чужих был озвученный им план.

— Да заебало все! — чувствуя, что подклинивает от раздумий мозг, выругался Пашка.

— А? Что? — послышалось сзади.

— Спи, бля. Сам, бля. Без ансамбля, — прошептал Пашка Славику, который сидел на заднем сиденье.

Ага. Сейчас. Сам спи, а то отсюда слышу, как у тебя мозги скрипят, — ответил Славка в полумраке салона, устраиваясь поудобнее. Покосился на спящих девушек, сидящих рядом. Потянулся, зевнул и закрыл глаза.

— Макс, давай тебя сменю, — предложил Пашка.

— Давай, — не стал отказываться Макс: — Я думал, вы спите. — Макс моргнул два раза дальним и едущий впереди джип стал замедляться. Машины остановились. Мохер вылез на свежий ночной воздух и с наслаждением потянулся. Сзади хлопнула дверь. Славка выбрался из машины и сказал: — Давай лучше я поведу, а Паху спать положим.

Из передней машины высунулась голова Егора: — Все норм?

— Ага, — ответил Славка: — Просто смена пилота.

Несмотря на протестующие возгласы Пашки, что он не устал, его запихали на заднее сиденье, Славка сел за руль, Мохер залез рядом, и машины двинулись дальше.

— Во, а говорил, что спать не хочет, — оглянулся Мохер назад на Пашку, который уже вовсю дрых: — И я, пожалуй, посплю.

На въезде в Бердск машины остановили на блокпосте, проверили документы и пожелали счастливого пути, покрутив вслед пальцем у виска. Гонять на гражданской технике ночью с фарами было все-таки опасно, хоть и в глубоком тылу. Прецеденты бывали.

— Егор, как думаешь, — спросил Зипка. — Получится шухер поднять?

— Хрен его знает. В Управлении меня точно выслушают. Но вот, что решит Генштаб — это большая загадка. Если честно, то я совсем не уверен. Факты все такие, косвенные, — подумав, ответил Егор.

— Да, — поддержал Леха: — наши генералы думают жопой обычно. Даже в 10-м году, помнишь, когда мы прикрывали погрузку составов в Павлодаре, эти ебланы нам ПВО выдать забыли, типа, из зенитных пулеметов мы должны были всех летунов приземлить. Как мы тогда пизды получили?

— Ну да, — вспомнил Зипка: — Тогда этого урода, генерала Петросяна и расстреляли.