Полет Сокола

Пока Джузеппе Фосси разговаривал по телефону, мы притворялись глухими. Но вот трубка легла на рычаг.

— Все улажено, — объявил он. — Везде одно и то же. Если дело не касается лично их, во всем университете ни у кого нет времени и все приходится решать самому.

Я поблагодарил, выразив некоторое удивление, что вопрос о временном увеличении штата решился так быстро.

— Ректор болен, — объяснил Джузеппе Фосси. — Без него нет и власти. Университет — это он.

— Увы, наш возлюбленный ректор, — шепотом проговорила синьорина, и мне показалось, что в ее голосе прозвучала ирония, — перенес тромбоз, побывав в Риме на совещании, и с тех пор лежит в больнице. Без него мы просто пропадаем. Вот уже несколько недель, как он болен.

— И никто не исполняет его обязанности?

— Заместитель ректора, профессор Риццио, — ответила она. — Он же заведует учебным отделом и все время проводит в спорах с профессором Элиа, деканом факультета экономики и коммерции.

— Ну-ну, Карла, — укоризненно заметил библиотекарь, — курить и сплетничать в библиотеке запрещено. Тебе следовало бы это знать.

Он снисходительно похлопал ее по руке и, покачав головой, взглянул на меня. Покачивание головой означало несогласие с ее словами, похлопывание по руке — заявление права собственности. Я молча улыбнулся.

— Я должна вас покинуть, — сказала она, оставив нас в сомнении относительно того, к кому обращены эти слова. — В пять у меня еще одна лекция. — Она протянула мне руку: — Увидимся. — И быстрым шагом направилась к двери.

— Карла, минуту… — Синьор Фосси поспешил за ней.

Пока я ждал указаний, один из сотрудников украдкой подмигнул мне. О чем-то пошептавшись с синьориной, синьор Фосси вернулся и коротко бросил:

— Если не возражаете, можете сегодня же приступить к работе. Этим вы всем нам очень поможете.

В течение двух следующих часов он знакомил меня с моими обязанностями. Особое внимание следовало обратить на то, что некоторые тома из университетской библиотеки смешались с книгами, принадлежащими дворцу, которыми ведал художественный совет Руффано.

— Огромное упущение, — заметил синьор Фосси. — Это случилось еще до меня. Но всем неприятностям придет конец, когда мы переведем свои книги в новую университетскую библиотеку. Вы видели здание? Оно почти закончено. И все благодаря ректору профессору Бутали. Для университета он творит чудеса. — Библиотекарь понизил голос и бросил взгляд в сторону ближайшего к нам сотрудника. — Хотя многие ему и мешают. Обычное дело в небольших центрах вроде нашего. Соперничество между факультетами да взаимная ревность университета и художественного совета. Одни хотят одного, другие другого. На ректоре лежит неблагодарная задача всех примирять.

— Это и стало причиной сердечного приступа? — спросил я.

— Думаю, да, — ответил библиотекарь, и в его выпуклых глазах загорелся понимающий огонек. — К тому же у него жена-красавица. Синьора Бутали на несколько лет моложе мужа.

Я продолжал разбирать книги. Где-то в начале седьмого Джузеппе Фосси посмотрел на часы.

— В семь у меня свидание, — сказал он. — Вы не побудете здесь еще час? А перед уходом зайдите, пожалуйста, в регистрационное бюро и запишитесь. Если желаете, можете получить там список адресов, по которым можно найти квартиру. Университет имеет предпочтительное право на ряд комнат с небольшим пансионом. Если вам что-нибудь понадобится, синьорина Катти поможет.

Когда Джузеппе Фосси, пожелав нам всего доброго, торопливо вышел из комнаты, служащая лет пятидесяти угрюмо посмотрела на меня сквозь стекла очков, после чего с тем же кислым выражением лица вернулась к своим записям. Младший сотрудник, которого, как я слышал, звали Тони, подошел ко мне.

— Сегодня вечером он сбавит вес, — шепотом проговорил Тони.

— С синьорой, которая вышла отсюда пару часов назад?

— Говорят, она неутомима. Правда, сам я не пробовал попытать счастья.

Синьорина Катти резким голосом велела ему снять несколько книг с ее стола. Я спрятал лицо в огромный гроссбух. Прошел час. Ровно в семь я подошел к столу синьорины Катти и, выслушав сухое уведомление о том, что на сегодня моя работа закончена, отправился в регистрационное бюро. Тони последовал моему примеру, и мы вместе направились через притихший двор к выходу из дворца.

Перед парадной лестницей, ведущей к герцогским покоям на втором этаже, я задержался. Везде ярко горел свет, и откуда-то сверху до меня долетал звук голосов.

— Что там такое? Разве дворец не закрывается в четыре часа?

— Да, для посетителей, — ответил Тони, — но председатель художественного совета может приходить и уходить, когда пожелает. К тому же сейчас он занимается подготовкой фестиваля.

У боковой двери сидел дежурный смотритель. Мы попрощались с ним и вышли на пьяцца Маджоре.

— Фестиваля? — переспросил я.