Полет сокола

Брошюра с подробным разъяснением лежала как раз следующей. Согласно правилам, корабль считался невольничьим при наличии одного из следующих признаков: открытых решеток для проветривания трюмов, переборок в трюмах для установки дополнительных палуб, запасных досок для настила таких палуб, несоразмерно большого количества бочонков для воды или слишком больших котлов для варки риса, а также избыточных запасов риса или муки.

Даже если корабль всего лишь вез туземные циновки, которые могли служить подстилками для рабов, его можно было арестовать и конвоировать в порт – и такую власть имели люди, получавшие от ареста кораблей финансовую выгоду! Может, и капитан Кодрингтон из них, а фанатизм, сверкавший в его светлых глазах, служил лишь удобной маской для обыкновенной алчности?

Может быть, все дело в этом. Может быть, английский капитан ошибался… Но почему тогда Мунго Сент-Джон развернулся и стал удирать на всех парусах, едва заметив британское военное судно?

Робин не знала, что и думать, ее мучило чувство вины. Не в силах успокоиться, она вышла на палубу, укутав голову и плечи в теплую кружевную накидку. Ветер превратился в ледяной шквал, и «Гурон», мчавшийся на юг, тяжело кренился в ответ на каждый его порыв, выбрасывая в густеющий сумрак фонтаны брызг.

Зуга сидел в каюте, сняв сюртук, и с сигарой в зубах просматривал списки снаряжения для экспедиции, которое предстояло пополнить по прибытии к мысу Доброй Надежды. Ответив на стук Робин, он с улыбкой поднялся ей навстречу:

– Как себя чувствуешь, сестренка? Зрелище было, конечно, малоприятное, хоть и неизбежное. Надеюсь, оно не слишком выбило тебя из колеи.

– Он поправится, – с надеждой сказала девушка.

Зуга, усадив ее на койку, единственное подходящее для этого место, кроме его стула, сменил тему разговора.

– Иногда мне кажется, что у нас многовато денег на экспедицию, – вздохнул он. – Слишком велик соблазн переборщить со снаряжением. Отец пересек континент всего с пятью носильщиками, а нам потребуется по меньшей мере сотня, по восемьдесят фунтов груза на каждого.

– Зуга, мне надо с тобой поговорить, – перебила Робин, – раз уж наконец появилась возможность.

На грубом волевом лице брата мелькнуло отвращение, словно он догадался, о чем пойдет разговор. Не дожидаясь ответа, Робин выпалила:

– Скажи, на этом корабле перевозят рабов?

Он вынул сигару изо рта и внимательно рассмотрел кончик.

– Знаешь, сестренка, вонь от невольничьего транспорта легко учуять за пятьдесят лиг, и ее не вытравить никаким щелоком даже после того, как рабов выгрузят. На «Гуроне» ничего подобного не ощущается.

– Корабль идет в первый рейс с новым владельцем, – напомнила Робин, – Кодрингтон сказал, что Сент-Джон купил клипер на доходы от прошлых перевозок – потому он и чистый.

– Мунго Сент-Джон – настоящий джентльмен, – нетерпеливо возразил Зуга. – Я в нем уверен.

– Хозяева плантаций на Кубе и в Луизиане – самые элегантные джентльмены, каких только можно встретить за пределами Сент-Джеймсского дворца.

– Я предпочитаю верить его слову, – сердито бросил брат.

– Не слишком ли торопишься? – вкрадчиво произнесла Робин, хотя в глазах ее уже вспыхнули изумрудные искры. – Если окажется, что мы путешествуем на невольничьем корабле, это повредит твоей карьере.

– Черт побери, он дал мне слово! – Зуга не на шутку сердился. – Сент-Джон занят законной торговлей, он собирается принять на борт слоновую кость и пальмовое масло.

– Ты просил разрешения осмотреть трюмы?

– Он дал мне слово! – упрямо мотнул головой брат.

– Так, может быть, попросишь?

Заколебавшись, Зуга отвел взгляд, потом решительно ответил:

– Нет, не попрошу. Такая просьба оскорбительна, и он вправе возмутиться.

– Ну да, – кивнула она, – а если мы обнаружим то, чего ты так боишься, это дискредитирует цель нашей экспедиции…

– Руководитель экспедиции – я, и мое решение твердо!

Робин пристально взглянула на него:

– Отец тоже никому не позволил бы встать у него на пути, даже маме и семье.

– Послушай, сестренка, если до прибытия в Кейптаун ты не успокоишься, я найму до Келимане другой корабль. Согласна?

Она не сводила с него обвиняющего взгляда.

– Даже если найдутся доказательства, – Зуга в ярости махнул рукой, – что мы можем предпринять?

– В Кейптауне сделаем заявление под присягой в адмиралтействе.

– Сестренка, – вздохнул он в отчаянии от ее непримиримости, – ну как ты не понимаешь… Что я выиграю, обвиняя Сент-Джона? Даже если корабль и оборудован для работорговли (что маловероятно), мы окажемся в опасности, которую не стоит недооценивать, Робин. Капитан Сент-Джон пойдет до конца, такой уж он человек. Нет, – Зуга решительно мотнул головой, растрепав завитые по моде волосы, – я не собираюсь подвергать риску ни нас с тобой, ни нашу экспедицию. Таково мое решение, и я требую, чтобы ты подчинилась.

Последовала долгая пауза. Робин медленно опустила взгляд, сложив руки на коленях:

– Хорошо, Зуга.

Брат вздохнул с явным облегчением:

– Благодарю тебя за понимание, дорогая. – Он наклонился, целуя ее в лоб. – Позволь проводить тебя к ужину.