Полет сокола

Той же ночью майор впервые отведал величайший охотничий деликатес: ломтики слоновьего сердца, нанизанные на прутик вперемежку с кубиками белого нутряного жира, посоленные, поперченные и поджаренные над тлеющими углями. С холодными лепешками из кукурузной муки грубого помола и кружкой крепкого горячего чаю без сахара – Зуга в жизни не ел ничего вкуснее. После ужина он улегся, завернувшись в одеяло, прямо на твердую землю под тушей убитого слона и уснул как убитый, без сновидений, даже не ворочаясь.

Наутро они отрубили один из бивней, положив его под деревом мсаса. Послышалось пение носильщиков – основной караван гуськом обогнул горный уступ по узкому карнизу и вышел на склон.

Робин шла первой, в ста шагах впереди знаменосца. У туши слона она остановилась.

– Вчера вечером мы слышали выстрелы, – сказала она.

– Отличный экземпляр! – Зуга указал на свежесрубленный бивень.

Это был правый, необломанный клык, в длину больше человеческого роста. Примерно треть его, прежде погруженная в гигантскую челюсть, сверкала незапятнанной белизной, а оставшаяся часть пожелтела от соков растений.

– Фунтов на сто потянет, – гордо продолжил Зуга, касаясь бивня носком ботинка. – Да, замечательный слон.

– Был замечательным, – тихо произнесла Робин, глядя, как Ян Черут с оруженосцами разрубают на куски огромную голову. Они обтесывали тяжелый череп, чтобы высвободить другой бивень, и мелкие осколки, разлетаясь, поблескивали в лучах утреннего солнца. Робин резко отвернулась и стала подниматься по склону.

Зуга почувствовал раздражение – сестра испортила ему всю радость от первой слоновой охоты. Поэтому час спустя, услышав, как Робин зовет его сверху, он не стал обращать внимания. Однако Робин, как всегда, настояла на своем, и Зуга, сердито выругавшись, пошел в лес. Сестра бросилась навстречу, сияя от радости.

– О Зуга! – Она схватила его за руку и потащила вверх по склону. – Пойдем, это надо видеть!

Древняя слоновья дорога поднималась к узкому перевалу, зажатому меж серых каменных стен. Добравшись до вершины горы, брат и сестра сделали еще несколько шагов, и их глазам открылось восхитительное зрелище. Зуга невольно ахнул – он не предполагал увидеть нечто подобное.

Невысокие лесистые холмы, плавные, как океанские волны, уходили вдаль. Высокие деревья с серыми стволами напоминали дубы в Виндзорском парке. За предгорьями до самого горизонта тянулись луга с редкими перелесками, золотистые, как поля спелой пшеницы. Многочисленные стада дичи спускались на водопой к извилистым рекам с прозрачной водой или отдыхали на заросших травой берегах.

Везде, куда ни глянь, попадались черные буйволы, сбившиеся в кучу под зонтиками акаций. Совсем недалеко двигались на водопой черные антилопы, самые красивые из всех своих сородичей, агатово-черные, с белоснежными животами; их длинные изогнутые рога, закинутые назад, почти касались спины. Стройные изящные животные длинной цепочкой, напоминавшей классический греческий фриз, двигались вслед за вожаком, время от времени останавливаясь и с любопытством, без всякого страха, разглядывая пришельцев.

Бесконечная равнина была усеяна холмами, похожими на руины каменных замков, возведенных в незапамятные времена сказочными великанами. Фантастические нагромождения огромных глыб с причудливыми башенками и шпилями располагались в строгом порядке, будто их тщательно спланировал архитектор с отвесом и теодолитом в руках.

Живописная картина пестрела всеми красками в волшебном перламутровом сиянии утренней зари, и даже самые дальние холмы на расстоянии сотни миль четко вырисовывались в чистом прозрачном воздухе.

– Какая красота, – прошептала Робин, сжимая руку брата.

– Королевство Мономотапа, – дрогнувшим голосом ответил Зуга.

– Нет, – возразила она. – Здесь нет следов человека, это новый Эдем.

Зуга обвел взглядом равнину. И в самом деле, земля была нетронутой, девственно чистой.

– Новая страна, подходи и бери! – воскликнул он, не выпуская руки Робин.

В этот миг они стали так близки, как никогда не были прежде и едва ли будут снова, а земля ждала их, бесконечная, свободная и прекрасная.

Зуга неохотно оставил Робин на вершине перевала и спустился в лагерь. Второй бивень уже извлекли и привязали веревками из коры к шестам из свежеспиленного дерева мсаса. Носильщики, забыв про работу, устроили настоящий пир, не устояв перед соблазном отведать свежего мяса и главного африканского деликатеса, слоновьего жира.

В животе убитого слона вырубили огромную дыру и вытащили внутренности. Огромные упругие трубы красновато-желтых кишок блестели на солнце, раздуваясь от газов, как воздушные шары. Полдюжины туземцев разделись донага и заползли внутрь туши, погрузившись по пояс в застывающую кровь и перемазавшись с головы до пят. На жутких окровавленных физиономиях сверкали лишь глаза да оскаленные в улыбке зубы, а руки крепко сжимали куски печени, жира и селезенки. Мясо и жир рубили на части ассегаями и бросали на тлеющие угли, а потом выхватывали почерневшее полусырое лакомство и жадно заглатывали, выражая всем своим видом неземное блаженство.