Полёт совиного пёрышка

А от двери ленивой походкой направлялись в мою сторону двое, повыше и пониже, с одинаково неприятными физиономиями. Загорелые дочерна, средних лет, в замызганных штанах, посеревших от грязи рубахах. Ухмылка одного из них сверкала железным зубом. И ничего хорошего эта встреча мне не сулила.

– Ну-ка, кого это принесло скрасить наш убогий вечер?

Я отступила назад, к мостику, единственному пути к спасению: выход из переулка перекрыли.

– Красавица, ну куда же ты! А познакомиться? Не торопись, останься! Не обидим. Да? Не обидим же?

Оба загоготали.

Путаясь в липнущих к ладони складках юбки, я засовывала руку в карман, туда, где лежало маленькое пёстрое пёрышко. Непростительное упущение: зачем, зачем я убрала его поглубже, а не прикрепила к манжете рукава, откуда добраться до него проще всего! Только бы успеть переломить…

– Что там у тебя, красавица? Ну-ка!..

Я отскочила, но недостаточно резво, тем более когда крепких здоровых мужиков сразу двое: один из них успел оказаться за моей спиной быстрее, чем я среагировала. Второй схватил за руку, вывернул её вместе с зажатым в кулаке пером. На меня обрушился гадкий тяжёлый запах горького пива, смешанного с луком и прогорклым салом. И ещё понимание, как именно они стремились провести остаток вечера. Страх и отвращение придали сил. Я ударила одного из них по руке, второго, зашедшего со спины, пнула каблуком по голени, и, кажется, локтём попала под рёбра… В ухо взвыли, но радовало это меня недолго. Уроки самозащиты, преподаваемые когда-то в пансионе, изрядно забылись, но я пыталась сделать всё возможное, и поначалу удалось вырваться. Вот только перо осталось в руках у одного из нападавших.

– Стой! А ну стой!

Я бросилась к мостику, но зацепилась за какой-то выступ и полетела на усыпанную мелким камнями землю, обдирая ладони. Встать не успела: болезненный толчок в спину приложил обратно, чьё-то крепкое колено впилось в позвонки так, что едва не выступили слезы.

– Держи её, Рех! Строптивая девка, люблю таких!

– Я вообще-то первый её приметил, мне и начинать!

– Отпустите! – прохрипела я, не оставляя попыток вывернуться из-под колена.

– Договоримся, Рех! Не подерёмся ведь? Или пусть красавица сама выбирает. Выберешь, а, красавица?

Пыталась нащупать опору, подняться, сбросить с себя ужасающую тяжесть. Отвратительная вонь накрывала, едва не лишая сознания. Вслепую взбрыкнула, стремясь достать хоть куда-нибудь. И не верила, никак не получалось верить, что так глупо влипла. На руку опустилась перепачканная землёй подошва ботинка, я вскрикнула от резкой боли.

– Барт, ты совсем уже?! Не калечь девку-то! Смотри, какая чистенькая, ухоженная… Может, даже из благородных.

Лапища первого опустилась пониже спины, сжала.

– Уберите руки! Отпустите немедленно!

– А то что, красотка? – почти ласково вопросили мне в ухо. – Брыкайся, цыпочка, это заводит!

Руку освободили, и я немедленно этим воспользовалась, пытаясь ударить вслепую: растрепавшиеся волосы упали на лицо, почти полностью закрыли обзор. И тут же меня сильно за эти самые волосы дёрнули, затылок обожгло болью, голова запрокинулась назад. Волосатая лапища закрыла мне рот, а тяжесть исчезла, когда тот, кого, видимо, звали Рехом, убрал колено.

– Поднимай её, Барт. Не здесь же!..

Велейна всемилостивая, я не продержусь оставшиеся полтора-два часа!

Меня рывком поставили на ноги, продолжая удерживать за волосы, но руки оставались свободными, и я полоснула по приблизившейся к лицу роже. Ногти у меня не очень длинные, но следы оставили.

– Проклятье! Вот кошка!

Я увидела взметнувшуюся ладонь, зажмурилась… Плеснуло новой болью, становившейся бесконечной. Ни разу, ни разу не пришло в голову хотя бы Рене попросить показать, как защищаться, как бить самой…

– Не по лицу, дурень! Зачем портить такое личико! Чего гляди, выбьешь девке зубы!

– А и выбью, зачем ей столько? Безопаснее будет – не откусит ничего…ценного.

Мерзкий гогот, руки заломили… удар, разом выбивший воздух из лёгких. Я пыталась вдохнуть, но не получалось, только чей-то хрип на грани слышимости. Как глупо-то! Как безумно глупо… Меня куда-то тащили, я толком не видела, не понимала, висела тряпочкой. Новый звук, вклинившийся в деловитую возню моих мучителей, я распознала не сразу. Цокот копыт.

– Ну-ка притормозили, голубчики. Кто же так с дамой обращается, славные айты? А согласие получить? Любовь – дело добровольное.

– Помогите, – крикнула я, но горло издало лишь слабый шелест.

Дёрнула головой, пытаясь разглядеть в темноте своего спасителя, не иначе как посланного смилостивившейся Велейной. Это же спаситель, правда?..

Шею сзади сдавили железной хваткой.

Глава 17.1