Полёт совиного пёрышка

«Моего отца обвинили в заговоре против герцога Леверрейского и отравлении последнего. Отец был алхимиком, отлично разбирался в ядах. Отец был магом и мог создать любой состав, наделив его нужными свойствами. Не мог только предать его светлость Даггейна эйр-Болферри, но его верность и преданность как раз не стали доказывать. Император без долгих проволочек отправил на казнь и заговорщика, и его жену с дочерью. Дочь – это я. Живая, так получилось. Только скрываюсь от закона и живу под чужим именем. Что уж там, с другим лицом живу, даже не помню толком, какое моё, настоящее. Маг, поколдовавший над моим обликом, изменил его навсегда, безвозвратно, но вряд ли это вам интересно, благородный лэйр-Альвентей… Мама скончалась в темнице, в день, когда отец шагнул в Карающее пламя – ужасный, бесчеловечный способ казни. Таких, как эйр-Тальвен, не подвергают огню, не отказывают в последней милости: наложить заклинание бесчувствия, чтобы избежать мучений. Отцу отказали, и тогда мама… Они хорошо чувствовали друг друга, и у матери тоже был дар. Её нашли мёртвой там, в тюремной камере, выходящей крошечным зарешеченным окошком во двор, где вызвали магическую стену ревущего огня. Антимагические наручники валялись, расколотые, рядом с её телом, застывшее страшной маской лицо пачкали дорожки кровавых слёз, но своё последнее заклинание она смогла подарить мужу, он вошёл в огонь, не чувствуя боли… Простите, любезный лэйр, это давно в прошлом, но всё ещё болит. Что ещё вы хотите обо мне услышать?

Я сбежала, потом меня разыскал Верген, это мой муж. Да-да, я не только выжила, но и замуж пошла, чтобы продолжать жить. Верген старше меня на добрых два десятка лет, но он с огромным уважением и почтением отзывался о моём отце, своём учителе и, не исключено, даже друге. Он не оставил меня в беде, а о нашем браке я вам рассказывать не стану: вы же просили – немного. О немалом состоянии эйр-Тальвенов мне нечего поведать: дальней родне его не передали, всё, чем владели родители, перешло короне. У меня ничего не осталось ни от семьи, ни от меня самой. Магический дар так и остался непробуждённым: да, и я родилась с магической искрой в крови. А в настоящем неизлечимая хворь, мою жизнь поддерживают микстуры и порошки сложного состава, хотя сейчас я снова надеюсь на чудо, но это заслуга одного человека…существа…впрочем, вы просили рассказать о себе, лэйр. Я дочь предателя, и приговор мой император не отменял. Точнее, Верховный судья не отменял. Знали бы вы, как сильно я ненавижу судей, благородный лэйр-Альвентей!..

В нынешнем времени я близко столкнулась с уникальной магией, о какой нигде не читала и никогда не слышала. Я могу перемещаться в пространстве, дорогой лэйр. Но ненадолго и всегда возвращаюсь в одно и тоже место, дом-тюрьму, родовой замок семьи моей матери. Другим способом покинуть замок не могу. Так что скоро, совсем скоро… Ах, да, я уже говорила, что замужем, лэйр-Альвентей? А вы плюёте на приличия с высоты конского седла и держите меня слишком близко. Это совсем недопустимо, я терплю, наверное, только от глубокого потрясения, и ещё…»

– Дэйна Тальрис? – позвали меня.

Я вынырнула из тягостных дум, незаметно утянувших разум в свои сети.

– Ах, да. Я не привыкла вести светские беседы, лэ…Райдер. Моя жизнь ничем не примечательна, интересных событий в ней не было и нет. Боюсь, вам будет скучно,– пожала плечами я.

– Вот уж напрасно боитесь! – хмыкнул он, не делая попытки отодвинуться, потому получилось прямо в мою растрёпанную макушку. – Знакомство с вами вышло оригинальным, а вы так и не поведали, как вас занесло в столь отвратительное место.

– Ногами, – пошутила я, не сумев не отреагировать на его насмешливый голос. – Гуляла, возвращалась обратно, задумалась… Сама не знаю, как так вышло. А вы… Я не уверена, что везти меня к вам домой уместно, Райдер. Ваши домочадцы… или жена – что они подумают?

– Тонкий ход, дэйна Тальрис! – рассмеялся лэйр-Альвентей. – У меня нет жены, сцену ревности устраивать некому. А от расспросов Сэлвера не отвертеться, готовьтесь. Я, конечно, постараюсь вас оградить, вы и так пережили ужасное… Сэлвер ­мой камердинер, а по совместительству секретарь и правая рука. Он грамотен, весьма неглуп, порой даёт отличные советы, но порой проявляет чрезмерное любопытство и способен задушить своей заботой... Впрочем, держать его подальше от вас забота как раз моя, не волнуйтесь.

Я слушала, хлопая глазами в темноту. Только камердинера ко всем прочим нелепостям этого вечера и не хватало! Но не перебивала и осторожно задавала уточняющие вопросы: пусть лучше доброжелательный общительный лэйр рассказывает, чем терзает расспросами меня. В том состоянии, что я сейчас пребывала, могла наговорить лишнего, о чём, уверена, потом горько пожалела бы. Или не потом, а сразу.