Полёт стрелы

— Как ты себя чувствуешь? — она обернулась, прислонившись к стенке, а я подошёл на несколько шагов. Как же мне было жаль девушку, которая уже перенесла так много всего, и из-за моей семьи переживает снова. Ей не должны были причинять столько боли.

— Лучше, чем там. — в её глазах я на секунду заметил страдания. Холод, который царил в наших подземельях, тяжело было перенести. — Ваши лекарства помогают. Спасибо, что освободили оттуда.

— Ты не должна была туда попадать. — я покачал головой, и она заметно погрустнела.

— Вот поэтому я и люблю жить в других дворах, там хотя бы тепло в тюрьмах. — она немного рассмеялась, а я удивленно поднял на неё взгляд. Её тон был веселым, и многие сочли бы это просто за шутку, но зная девушку, я встревожился.

— Сколько раз?

— Разве это важно? Я осталась жива, это уже достижение. — она грустно улыбнулась. Мне не хотелось представлять количество раз, когда она оказывалась в тюрьмах других дворов. Сейчас мне было важно, какой приговор ей назначат в моём дворе.

— Неделю?

— В лучшем случае. — она запрокинула голову, а я не знал, чем я могу помочь.

— Почему ты не рассказала про Филиппа? — черты её лица сразу стали жесткими. Я затронул тему, которую не планировал касаться в нашем разговоре.

— А что он сделал? Он не приставал ко мне, не убивал, а мои слова станут только попыткой оправдаться. Никто не верит валькириям, хотя когда-то именно наше слово было ключевым.

— Тебя это задевает? — она отошла от стены и начала спускаться, я пошёл за ней.

— Раньше валькирии набирали учениц, нас было много, я слышала истории от мамы. — её глаза горели, когда она рассказывала. — А потом нас посчитали опасными, начались гонения, убийства. Валькириям отрезали крылья, сжигая их. Это худшая пытка для нас. Мама спрятала меня, и только когда всё затихло, я смогла снова летать. Так что я помню то время, когда в страхе открывала глаза, надеясь, что сегодня меня не заберут от семьи. Все обесценили наш род, поэтому когда поступила в академию, многие издевались надо мной.

— Тяжело было? — она усмехнулась, пока мы шли по коридорам. Я представлял ответ на мой вопрос, но надеялся услышать, что было не так страшно, как могло показаться на первый взгляд.

— А как ты думаешь? — я опустил взгляд, не в силах произнести всои мысли. — Боль идет на пользу. Мэйсон был одним из тех, кто меня не обижал, а таких было немного. Но сейчас он изменился.

— Мне жаль. Я слышал многое про силу валькирий, но много из этого мифы. Ты и правда можешь меня убить?

— Конечно, если у тебя есть рана, то одно моё прикосновение, и тебя будет уже не спасти никакими способами. — она опасно посмотрела на меня, как будто раздумывала, может быть именно так и сделать. — Но вы, Ваше Высочество, не переживайте, я не собираюсь объявлять войну вашему двору.

— Я рад это слышать. Почему ты опять ко мне на вы? — она даже остановилась от такого неожиданного вопроса.

— Не знаю, как-то само получилось. — я понимал, что подобным образом она выстраивает дистанцию между нами. — Я не слежу за этим, но из-за тебя погибла женщина, у неё могли быть дети.

— Были. — она обернулась со слезами на глазах, я не шутил, это была правда. — Девочка ещё маленькая, я не знал.

Она выдохнула, первый раз потеряв контроль над собой. Я смотрел на неё виновато и видел, как она пытается просто набрать в легкие воздуха, чтобы не задохнуться от эмоций.

— Как вы могли оставить маленькую девочку без мамы?! — она кричала на меня на весь коридор, поэтому проходящие мимо слуги оглядывались на нас. — У неё есть же ещё кто-то?

Я опустил взгляд, а она закусила губу. Я понимал, что именно она чувствует, ведь с ней сделали тоже самое. Забрали то, что не должны были. Но такие смерти — обычное явление в королевских семьях, это считается почетным — умереть за своего правителя.

— Но, Джесс, она осталась у нас в замке на полном обеспечении. Это всё, что мы можем сделать. Она получит лучшее образование и жизнь, о которой многие могут только мечтать. Чем плоха такая судьба?

— Это не заменит матери. — она смотрела на меня с ненавистью, как будто я собственноручно убил ту женщину. Хотя практически так всё и было. Я не помнил, как меня воскрешали, но снова я открыл глаза, потому что кто-то как будто потянул меня за собой, поменяв нас местами. — Где эта девочка?

— Джесс…

— Я спросила, где эта девочка, Ваше Высочество? — мой титул она использовала, как оскорбление, так что сейчас я прекрасно понимал, что она безумно зла.

Она осталась без матери и отца, жила под клеймом валькирий-убийц, попадала в тюрьму, ей разбивали сердце много раз, и все равно она осталась сильной. Мне было интересно, когда же именно произошла точка невозврата, когда она перестала верить людям?

Глава 7