Полет в прошлое

«Коринф был прославленным греческим городом, — замечает по этому поводу Джордж Бэсс, выдающийся археолог Пенсильванского университета. — Археологи восстанавливали его облик, откапывая и отыскивая архитектурные памятники, составляя и публикуя каталоги керамики, скульптур и монет и расшифровывая сохранившиеся надписи. Порт-Ройял был оживленным городом на Ямайке, который исчез под водой во время мощного землетрясения 7 июня 1692 г. Изучая его руины, археологи составляли планы крепостных стен и улиц, поднимали на поверхность предметы из керамики, металла и стекла, реставрировали их и предохраняли от дальнейших разрушений. Какая же разница между работой археологов в том и другом случае? Да, в сущности, никакой, если не считать, что в последнем случае археологам приходилось дышать воздухом из баллонов, укрепленных у них на спинах».

Зато о воздушной археологии никоим образом нельзя сказать, что это все та же традиционная археология, которая случайно обрела крылья. Все ранее испытанные технические приемы оказались неприменимыми в новой сфере деятельности. Но дело вовсе не в этом. Прежде всего — и это самое главное — воздушная археология сама не принимает участия в раскопках, а зачастую предшествует им, сопровождает их или завершает. Высокое, в прямом смысле слова, положение воздушной археологии определяет ее возможности и методы: она позволяет археологам совершенно по-новому взглянуть на прошлое — с высоты — и на сегодняшний день является наиболее эффективным способом самых широких изысканий.

В том, что археологам в конце концов пришлось подняться в воздух, нет ничего удивительного или необычного. Вначале никто не мог предугадать, какие перспективы в изучении древностей может открыть воздушная разведка; пионеры этого дела лишь смутно догадывались о них. Но вскоре оказалось, что наблюдение с воздуха вовсе не причуда и не забава: неожиданно с высоты открылись такие следы прошлого, о каких не могли и мечтать самые прозорливые наземные исследователи. Именно поэтому высокочувствительная техника аэрофотосъемки и расшифровки снимков потребовала разработки целого ряда основных принципов, которые можно сформулировать только сегодня.

В конце концов не столь уж важно, является ли воздушная археология автономным разделом археологии или нет. Важно другое: воздушная археология революционировала науку изучения древностей, может быть, даже в большей степени, чем открытие радиоуглеродного метода датировки. По словам одного из ее основателей, вклад, внесенный воздушной разведкой в археологические изыскания, можно сравнить с изобретением телескопа в астрономии. Но это еще не все. Никакое другое техническое новшество в археологии до сих пор не позволяло зафиксировать сразу целые культурные комплексы, охватить единым взглядом весь доисторический ландшафт и различить на нем сквозь наслоения времен следы человеческого бытия.

Что же делает воздушные наблюдения такими уникальными? Каким образом удается с удивительной, доселе недостижимой ясностью проникать взглядом в минувшее, даже не прикасаясь к его останкам на земле и под землей? Откуда возникает этот парадокс, что не близость, а именно отдаление дает массу преимуществ тем, кто изучает погребенное прошлое с высоты?

Несмотря на всякие «платонические» недомолвки, здесь, по сути дела, нет ничего таинственного: следы прошлого просматриваются с высоты по теням и почвенным приметам. И магические свойства фотокамеры не играют почти никакой роли. Прошлое возникает просто благодаря преимуществам взгляда с птичьего полета.

В отличие от своих собратьев на земле воздушный археолог не ограничен каким-либо одним участком: его орлиный глаз охватывает широкую панораму. Привязанный к земле археолог, определяя место будущих раскопок, может запутаться на местности, покрытой холмиками, остатками стен, всевозможными нагромождениями почвы и щебня. Ему трудно сделать правильный выбор участка, потому что от него ускользает общий план всего комплекса разбросанных руин. А такие комплексы бывают настолько обширны, что в них невозможно сориентироваться. Короче, за деревьями он не видит леса. Он становится рабом частностей, в го время как наш «платонический» наблюдатель охватывает с высоты, так сказать, общую картину: город с пересечениями улиц или каналов и все окрестности с уходящими в пустыню караванными тропами, кладбищами и оборонительными укреплениями.