Полететь на зов Софраты

Правда, эта абсолютно нелогичная формулировка «я не буду о нём думать, я не буду о нём думать», разумеется, была для подсознания ничем иным, как кодировкой чувств для обработки поступившей информации. Но разомлевшая от пенно-ванной процедуры и выпитого вина Инга не в состоянии была дать себе более чёткую и правильную команду перед тем как заснуть. Просто, чтобы не начать расклеиваться, касаясь головой подушки, она мысленно, а может быть даже и вслух, повторяла эту фразу. Помнила ещё, что её укрывала одеялом посмеивающаяся Смеда, а больше уже ничего не помнила. Кроме прекрасного сна…

Инга потянулась за лежащим на тумбочке мобильником, чтобы посмотреть время, но при этом задела шкатулку с заколками для волос, принадлежавшую дочери Смеды. Шкатулка с грохотом упала на пол. Хорошо ещё, что не разбилась. Инга стала собирать в неё заколки. В дверь заглянула Смеда:

– Буянишь с похмелья? – весело поинтересовалась она.

– Прости. Я тебя разбудила?

– Да нет, я до этого сама проснулась. Ты как?

– Ох…

– Что, голова болит?

– Нет, с головой всё в порядке. Но мне снился такой сон… Такой сон… – проговорила она с блаженной улыбкой на лице.

– Всё ясно с тобой! Идём завтракать и собираемся быстро в Варну! Едем на море купаться – сегодня отличная погода обещана в прогнозе!

– Да! Едем к морю! Только я купальник не взяла, я же ехала в командировку вроде как, а не к морю…

– Купальник моей дочери, думаю, тебе подойдёт…

В Варне Инга увидела тех самых гларусов на побережье. Птички оказались действительно голосистыми. Одна из чаек устраивала особое вокальное выступление перед отдыхающими, периодически принимая еду из рук тех, кто её кормил, и, попутно отгоняя других птиц, пытавшихся и угоститься, и выступить. Забавно было то, что гларусу так нравилось показывать своё пение, что он даже не спешил сразу хвататься за протянутый ему кусочек. Ему было важно закончить свою музыкальную фразу, и потом, ещё и после некоторого раздумья, принять свой заслуженный гонорар.

– Нет, ну ты посмотри на него! Он и сцену от конкурентов очищать умудряется, и голову так смешно запрокидывает. А смотрит-то как внимательно своими глазками! – восторгалась Инга, проходя мимо веранды кафе, где на широкой доске ограждения вышагивала важная чайка.

– Без гларусов Варна не была бы Варной. Это практически визитная карточка курорта. Хотя многих их дикие вопли очень достают, особенно по ночам. Порой не поймёшь, то ли собаки лают, то ли кошки орут, то ли кого-то мучают в застенках – какие только звуки они не изображают… – заметила Смеда.

– Боже мой! Море! – Инге от восторга хотелось пищать.

Когда подруги накупались вдоволь и уселись на берегу, завернувшись в полотенца, Смеда заметила неподалёку свою знакомую.

– Инга, я отлучусь на несколько минут, мне надо переговорить с одной дамой, она мне обещала интересный товар подкинуть в магазин.

– Да, конечно.

Инга вдыхала морской воздух, чувствовала на лице тепло солнечных лучей, радовалась очередному необычайно-приятному событию в своей жизни и с удовлетворением отмечала для себя, что в этом путешествии она обрела некий особенный опыт, который становится для него залогом чего-то решительно нового в её жизни.

Она привыкла думать, что некоторые эмоции, которые иногда подолгу мучили её своей навязчивостью, были чем-то неизбежным. Порой обстоятельства, вызвавшие те или иные переживания, уже оставались далеко в прошлом, но память вновь и вновь обращалась к ним, цепляясь за какие-то приметы в настоящем. И эта цепная реакция далее переходила в какое-то событие, чем-то опять же напоминающее сцены из прошлой жизни. Необходимо было загружать себя какими-то делами, заботами, встречами, чтобы отвлечься от этого тянущегося хвоста эмоционального груза.

Иной раз казалось, что удалось отстраниться, и жизнь, наконец-то, наполняется спокойствием, размеренностью, радостным упоением моментами прекрасного… Но внезапно что-то происходило, и ощущения внутренней устойчивости оставалось совсем мало. Наступало состояние, когда преодоление каких-то реальных осложнений сопровождалось ещё и тяжёлым внутренним состоянием где-то на грани отчаяния, утраты веры в себя…

Инга даже смирилась с тем, что такие периоды неизбежны, носят достаточно затяжной характер, и их просто нужно пережидать, как условный «сезон дождей». В конце концов, она ведь знала, что её жизнелюбия всегда хватает на то, чтобы выкарабкиваться из разных депрессивных состояний. Оставалось дожидаться, когда наступят «лучшие времена», и некоторое улучшение действительно потом всё равно наступало.

Но не один из таких «сезонов» всё-таки не проходил бесследно для её здоровья. И это было особенно неприятно. Мало того, что во время «дождей» настроение – между скверным и терпимым, так ещё потом, когда уже вроде бы отпустило и ощущался «приступ хозяйственности», нужно было продолжать «зализывать раны»… В общем, хотелось бы уже как-то обрести некое равновесие, предельно укоротить периоды внутреннего дисбаланса, а по возможности и вовсе от них избавиться.