Полевой агент

«Мировоззрение Шеннон. Краткое изложение его мотивации. Все дерьмо, которое он вам выплеснул о Трампе, Европе и Вселенной, которое вы, похоже, поглотили целиком ».

*

Я слышу себя на расстоянии, как будто я все слышу. Я стараюсь говорить Шеннон, а не Эд, хотя время от времени я ошибаюсь. Я делаю Эда по Брекситу. Я делаю Эда о Трампе и больше не знаю, как я перешел от одного к другому. Из осторожности я перекладываю все на Эда на плечи. В конце концов, они хотят его мировоззрения, а не моего.

«Что касается Шеннон, то Трамп - защитник дьявола для всех жестяных демагогов и клептократов по всему миру», - заявляю я самым небрежным тоном. «По мнению Шеннон, этот человек - ничто. Оратор мафии. Но как симптом того, что существует в зарослях мира, ожидающих, чтобы разбудить, он - воплощение дьявола. Вы можете сказать, что это упрощенная точка зрения, но далеко не у всех. Но все равно глубоко прочувствовал. В особенности, если вы настроены навязчиво проевропейски. Кто такой Шеннон, - добавляю

В общем, чтобы не провести различие между нами достаточно ясно.

Я издаю напоминающий смех, который причудливо звенит в тишине комнаты. Я выбираю Гиту. Она самая безопасная.

«Ты никогда не поверишь в это, Гита, но Шеннон на самом деле сказал мне однажды вечером, что это вопиющий позор, что все американские убийцы, кажется, пришли из крайне правых. Пора левым взять стрелка! »

Может ли тишина стать глубже? Это может.

«И вы согласились с этим?» - спрашивает Гита всю комнату.

«С юмором, небрежно, за кружкой пива, в том смысле, что я не возражал ему логически, как это делают некоторые, я согласился, что мир был бы чертовски лучше, если бы в нем не было Трампа. Я даже не уверен, что он сказал, что убит. Может быть, сверху или снизу.

Я не заметил рядом со мной бутилированную воду. Теперь я знаю. Офис делает воду из-под крана в принципе. Если оно разлито в бутылки, значит, оно спустилось с верхнего этажа. Я наливаю себе стакан, делаю хороший глоток и обращаюсь к Гаю Браммелю как к последнему стоящему разумному человеку.

«Черт возьми, парень».

Он меня не слышит. Он глубоко в своем iPad. Наконец он поднимает голову:

«Хорошо, все. Приказы свыше. Нат, ты иди домой в Баттерси и оставайся там. Ожидайте звонка в шесть часов вечера. этот вечер, как всегда. А пока вы закрыты. Гита, ты немедленно захватываешь Убежище: агенты, операторы, команда, весь беспорядок. На данный момент Хейвен больше не находится в пасти лондонского генерала, но временно ассимилирован в российское ведомство. Подпись Брин Джордан, голова в Вашингтоне, бедный ублюдок. У кого-нибудь на уме что-нибудь еще - никто? Тогда давай вернемся к работе ».

Они выходят. Последним ушел Перси Прайс, который не проронил ни слова за четыре часа.

«Тогда у вас есть забавные друзья», - замечает он, не глядя.

*

Прямо по дороге от нашего дома есть кафе с жирными ложками. Здесь подают завтрак с пяти утра. И сегодня я не могу сказать вам больше, чем я мог бы сказать вам в то время, какие мысли промелькнули в моей голове, когда я сидел, пил кофе за кофе и бездумно слушая болтовню рабочих, которая на венгерском языке была такой же непонятны мне как собственные ощущения. Было уже шесть утра, когда я оплатила счет и прокралась в дом через черный ход, затем поднялась по лестнице и легла в постель рядом со спящей Прю.

17

Время от времени я спрашиваю себя, как бы сложилась та суббота, если бы у нас с Прю не было давнего обеда с Ларри и Эми в Грейт-Миссендене. Прю и Эми с тех пор вместе ходили в школу и дружили. Ларри был достойным семейным адвокатом, немного старше меня, любил свой гольф и свою собаку. У пары, к сожалению, не было детей, и они отмечали свое 25-летие. За обедом мы должны были быть вчетвером, а потом прогуляться по Чилтернам. Прю купила им стеганое покрывало в викторианском стиле, завернула его и приготовила, а также что-то вроде комического жевания для их собаки-боксера. Учитывая, казалось бы, вечную жару и субботнее движение на дорогах, мы считали два часа, так что отправляйтесь не позднее одиннадцати.