Полевой дневник

Естественно, на топографической карте было видно, что верхняя часть долины выположеная и очень широкая. Когда-то, здесь прогулялся ледник и «выпахал» долину. Но то, во что превратилась долина этого, в общем-то, приличного водотока в современную эпоху, не выдерживало никакой критики. Склоны расступились, образовав цирк, с плоско-холмистым рельефом в центральной части, постепенно переходящим в террасоувалы по периферии. Четко выраженного русла не было и в помине. Водоток сначала раздробился на несколько рукавов, а потом и вовсе пропал в каких-то болотцах. И склоны долины, и ее днище густо поросли лиственницей, причем вся она крученная-перекрученная и имеет вид чахлый и какой-то убогий, чего не скажешь о кустах кедрового стланика. Он отвоевал для жизни вершины и склоны невысоких холмов, подымающихся над болотистой равниной. Мощные лапы стланика вздымаются ввысь на 3–5 метров и причудливо переплетаются между собой. Пройти здесь нет никакой возможности, даже усердно работая топором. Оставшееся жизненное пространство заняла тальниковая поросль. Все понижения в рельефе, кроме заболоченных, поросли тонкими хлыстами тальника. В общем, любое передвижение по этой экзотической местности иначе как словом «продираться» не назовешь.

На свою беду, в последней шлиховой пробе, отобранной из небольшого намыва щебнисто-галечно-глинистого материала в промоине террасы, я отмыл значок золота. И значочек то небольшой – 0,2–0,3 мм, окатанный, но он есть, и приволокло его из этой котловины. Конечно, это может быть и «ледниковое» золото, принесенное сюда черт знает откуда, а может и нет. Это нужно выяснить, а выяснить это можно только одним способом: тупо исползав всю эту болотину и промыв в лотке все, что можно промыть. Этим я и должен заняться в силу своих профессионально-геологических обязанностей. Но, увы, день заканчивается, и передо мной стоит дилемма – либо бегом домой, на стоянку, а завтра снова сюда, либо – ночевать, а завтра с утра приняться за работу и, даст Бог, за день разделаться с этой проблемой. Естественно, бегать туда-сюда по 7–8 километров по ручью, хоть и вполне проходимому, мне совершенно «не улыбается», а для ночевки с собой есть все необходимое. Да и продуктов взял с запасом. В общем, решаю ночевать. Только, вот вопрос – где ночевать? Поскольку местность одинаково унылая и выбирать просто не из чего, решаю устроить ночевку там, где и стою.

В подножье пологого холма между мощными ветками стланика белеет мхом маленькая полянка. Я снял рюкзак и карабин, аккуратно положил поверх рюкзака лоток со скребком и планшетку. Геологическим молотком с длинной ручкой разгреб мох до почвы – здесь будет костер. Из тонкой лиственницы соорудил таган, предварительно остругав ножом ее комель, а вершинку придавив выворотнем. С сухими стланиковыми веточками проблем нет, и вскоре костер занялся, хлестнув жаркими языками почти прозрачного пламени закопченный котелок. Как только разгорелся костер, вокруг стало темнее. Я занялся подготовкой спального места. Наломал стланикового лапника и положил поверх моховой подушки, сверху расстелил геологическую куртку. Пока занимался приготовлением лежбища, закипела вода в котелке, пусть покипит, меньше болотом вонять будет. Около костра, на сухом стволе давно поваленной лиственницы, раскладываю пробные мешочки с донкой – подсохнут, можно и просеять, все меньше груза завтра в рюкзаке таскать. Снял сапоги, вынул из них войлочные стельки и аккуратно поставил их у того же ствола листвяшки, но подальше от огня, за ночь высохнут. Сапоги-болотники, отвернув закатанные голенища, перевернув подошвами к верху, надел на торчащие отростки сухого выворотня. Ну, вроде, управился, теперь можно и перекусить. Веточкой отгреб из костра мелкие угли и поставил в них банку открытой говяжьей тушенки. В пробном мешочке есть отличные сухари. Их делает наш рабочий по базе – Лев Семенович. К возвращению геологов из заходов на базу Лева печет хлеб, чтобы его хватило на дни отдыха и подготовки к новому заходу. А между нашими посещениями базы, оставаясь один, он печет хлеб, «чтобы не потерять квалификацию» и сушит из него сухари. Поэтому, в первые дни наших походов наслаждаемся хлебом, а через некоторое время переходим на сухари.