Полевые заметки визуального психодиагноста

НЕБОЛЬШАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ЗАРИСОВКА. Адольф Гитлер сумел перехитрить поднаторевшего в провокациях и параноидного по своей сути Сталина именно демонстративным эксгибиционизмом в их двусторонних политических и экономических отношениях. Начиная с осени 1939 года и собственно до конца 1940 года германское военное руководство показывало советским делегациям, в которые входили изобретатели и испытатели военного оружия, практики от действующей Красной Армии и организаторы военного производства, буквально все, что у них было на то время, как в серийной эксплуатации, так и в виде опытных разработок. Гитлеровский вермахт от ошарашенных советских военспецов ничего не скрывал. Позже историки скажут, что, дескать, немецкая военная машина уже изначально хотела морально подавить советскую сторону. Вряд ли, если учесть, что вермахт технологически был оснащен куда слабее «ударной и непобедимой». Тяжелых танков не было и в помине, как и сверхдальних бомбардировщиков или реактивных установок залпового огня. Боле того, немецкое руководство совершенно не скрывало объемы своего производства и охотно возило представителей советского Наркомата оборонной промышленности на свои заводы и опытные конструкторские бюро (см. например, потрясающие признания Главного авиационного конструктора Яковлева в его мемуарах: Рассказы авиаконструктора. – М., 1967). В конечном счете Гитлер добился своего: он убедил крайне недоверчивого Сталина в своих открытых намерениях. К нападению на Советский Союз он также начал готовиться не таясь, точнее, не подготавливаясь к войне, в расчете на молниеносный блицкриг. И когда Сталину доложили, что немцы начали сворачивать проволоку на своей границе и выкладывать штабелями снаряды прямо на вспаханном поле – он все равно не верил (см. Баграмян И.Х. Так начиналась война. – К., 1984). И как всякий одураченный мнимой откровенностью, Сталин так и не избавился от чувства обиды на того, кого тоже наметил в очередную жертву.

4.2. СИЛА В ОТКРЫТОСТИ

Нам нечего скрывать в пределах оговоренного.

Профессиональное кредо куртизанок

Выложите, пожалуйста, свои доказательства.

Допрос Дон Жуана

Не стоит путать манипулятивный эксгибиционизм с позицией ненавязчивой открытости. Скажем так: если есть что показать, то почему мы должны это скрывать? Ложная скромность, может быть, красит девицу, но вряд ли окажется полезной для серьезного дела. Поэтому демонстрация технологических новшеств или достоинств в рекламируемом товаре может оказаться решающим для удачного промоушна. Только, пожалуйста, без истерической восторженности, когда придуманное на копейку выдается за «Эврику!» мирового масштаба. Марка качества «водка серебряная», т. е. прошедшая повторную очистку серебром, – пример технологического достоинства без навязанного эксгибиционизма. Расскажите, что происходит с водо-спиртовой смесью при ее обработке сухим молоком, но сделайте это в традициях старой доброй аптеки – без визга, восклицаний и прочего эмоционального вторжения. Безусловно, нужно показывать технологические достоинства товара – кратко, доступно, по сути, но без примеси восторженного идиотизма. Еще лучше – просто укажите ориентир для оценки и пусть товар говорит сам за себя.

Как ни странно, но упаковка только вредит товару. В том смысле, что она словно «вторая одежка» и зачастую скрывает индивидуальные достоинства продаваемого продукта. Дорогая косметика, элитные алкогольные напитки, ювелирные украшения представляют собой «вещь в себе», поскольку их содержимое гораздо важнее «тары». Механически улучшая обертку, вы убиваете доверие покупателя к ценности внутреннего содержимого. Подумайте над сим психологическим феноменом, который слабовато учитывает современная маркетология. Вынести наружу технологическую изюминку или уникальное потребительское качество нужно посредством открытости самого товара, но отнюдь не его «одежки». Потрудитесь именно сие донести до потребителя. В итоге ваш товарный бренд окажется непотопляемым.

Свобода открытости не оспаривается. Тот, кто ведет себя открыто, – силен и уверен в своей миссии. Протянутая ладонь или поднятые кверху руки не значат капитуляцию или признание своей слабости. Отнюдь. Это – древний архетипный жест открытости и отсутствия чего-либо иного, помимо того, что заявлено. Идти своей дорогой и демонстрировать честно свои намерения – удел тех, кого не постигнет невроз неудач или нереализованный комплекс успеха.

Примем также к сведению, что тот, кто спокойно, без страха и подобострастия демонстрирует свои проблемы, равно, как и свои достоинства – весьма надежный партнер. Согласитесь, быть самим собой в неудачах и перипетиях ох как не легко. Так же, как и быть честным во всех отношениях. Если нечего скрывать, как минимум нет проблем с самореализацией. Что очень высоко ценилось во все времена и эпохи. А в современной интерпретации звучит примерно так: «Истинный бренд всегда открыт». Только тогда его персональная миссия, технологические и прочие потребительские качества убеждают. Заметьте, открытость любого бренда, в том числе и личностного, не это самореклама сплошь достоинств, а скорее даже наоборот – критическое восприятие как хорошего, так и плохого. По принципу: «Мы многого не можем, но то, что нам по силам, – делаем добросовестно». Вдумайтесь еще в такой слоган: «Без признания своих ошибок, невозможно совершенствование». Кстати, современный маркетинг, торговый и политический, только тогда в выигрыше, когда он идет к «не-покупателю» или к оппозиционному избирателю. Здоровое критическое отношение, в том числе и к самому себе, на фоне сплошного безудержного позитива других, срабатывает безотказно – как бесспорный аргумент в пользу надежности и уверенности. Только не путайте, пожалуйста, открытую позицию с наивом и уж тем более с недалекостью. Отличить легко: открытые люди, в отличие от наивных, ничего не скрывают, но и лишнего специально не демонстрируют. А в сравнении с манипулятивными эксгибиционистами не станут навязчиво поверять вам свои проблемы. Слово «дружба» они произносят гораздо реже, нежели «длительное партнерство» или «хорошие деловые отношения». Дружба – это ведь очень личное и проверяется на прочность не один год.

А вообще-то, в плане общечеловеческих коммуникационных взаимоотношений, может быть, подойдут «правила гостеприимства суфиев». Путника, пришедшего в их общину из пустыни, ни о чем не спрашивали и не предъявляли ему никакого внутреннего устава. День его кормили и помогали, второй день молча присматривались, а на третий предлагали: либо остаться, либо уйти. Причем без объяснения причин такого решения, во втором случае просто говорили, что он им не подходит для общежития. И если путник не соглашался, просил дать испытательный срок и разъяснить в чем возникли проблемы… его все равно без комментариев выпроваживали, снабдив пищей и водой до ближайшего оазиса. Так суфиям удавалось сохранить целостность общин и стойкую последовательность своей миссии. «Подгружаться» чужими проблемами они явно не желали, но были вполне открытыми для контакта. Для чего и приходилось четко выставлять коммуникационную границу. Из житейской философии суфиев можно извлечь еще один урок: нужно помогать человеку, но не впускать его в свой личный мир. И не пытаться залезть в чужой. Таким образом, любую форму навязчивого эксгибиционизма следует пресекать на корню, тут же и сразу.

4.3. ЗМЕЯ, КУСАЮЩАЯ СЕБЯ ЗА ХВОСТ, или РЕТРОФЛЕКСИВНОЕ ПОГАШЕНИЕ

– Скажите, пожалуйста…

– Пожалуйста.

Разговор с коренным одесситом

Если долго мучиться, что-нибудь получится. Но привычка к мазохизму останется.

Рефрейминг прописных истин

– Можно взглянуть на проблему…

– Некогда. Пора удирать.

Почти по Остапу Бендеру

Не надо целиться, нужно попадать.

Наставление по стрельбе из обреза

Есть психоманипулятивные приемы, которые лишь сохраняют видимость попадания в цель. Но зато рикошетом причиняют гораздо больше вреда тому, кто их применил. Ретрофлексивное манипулирование именно такого рода. Уж лучше бы ничего не делалось, говорят затем о последствиях. Само понятие «ретрофлексия» ввел в обиход психоаналитиков основатель гештальттерапии Фредерик Перлз, оно обозначает «возврат психической энергии индивидуума на самого себя». За внешне академическим термином скрывается чисто практическая суть: ретрофлексия – это когда вы вместо того, чтобы действовать, начинаете себя уговаривать, рассуждать, анализировать, короче – всячески тянуть «волынку», причем себе во вред. Скажем, вместо принятия решения возникает бесконечная мысленная жвачка вперемежку с невротическими комплексами: «а что будет, если вдруг получится плохо?». Да ничего, будет плохо, а дальше станет видно. Увы, ретрофлексивная личность все сделает для того, чтобы так и случилось – в наихудшем варианте. Помните, у Михаила Жванецкого периода «застоя»: нельзя спрашивать у продавца гастронома «колбасы нет?», так как тот ответит «нет». Бесполезно требовать, нужно уметь сразу же брать. Что некоторые бывшие советские люди с успехом и продемонстрировали уже в эпоху перемен. Жизненное кредо: «государство нам должно…» или «нас должно…» с головой выдает ретрофлексивного гражданина, да еще инфантильного в придачу, который надеется только на повышение пенсии и пособий. Вообще любое долженствование в словах – первый признак ретрофлексии как стиля, так и способа жизни. На «подцеп», начинающийся со слов: «Вы должны…», человек независимый и могущий за себя постоять незамедлительно парирует в лоб: «Я ничего не должен». А как иначе? Подставлять собственную шею под ярмо чужих долгов и обязательств, простите, удел рабочей скотины, но не свободного гражданина. Дай-то Бог, честно платить по своим долговым обязательствам. В остальном – нужно как можно дальше пройти своей дорогой, не останавливаясь на долгие перекуры и размышления о самом себе, бренном и загадочном.

По большому счету чрезмерное увлечение психоанализом собственной персоны – типичная ретрофлексивная ловушка. Чем больше «анализируешь это», тем меньше действуешь. Принятие решения в психоанализе подменяется объяснением, т. е. формой пассивного переживания жизненного момента. Безусловно, можно спровоцировать некое подобие катарсиса, разыграть психодраму, устранить на время телесные блоки и психические заслонки, но действующее лицо так и останется пассивным, хотя и деятельным. Ретрофлексия – весьма своеобразная «штуковина»: предполагает бурную, вплоть до драматизма, активность, которая сама на себя и замыкается. В итоге продуктивный выход – ноль, равно как и возможность обрести просвет в интроспективных блужданиях. Для граждан цивилизации пассивного потребления, ретрофлексивная озабоченность – своего рода наполнитель душевного экзистенционального вакуума. Почему бы не взбивать пену из невротических осадков, глядишь, перельется через край от полноты «всепереживаний». Хронические неудачи можно всегда объяснить происками неврозов по аналогии: заболевший не вовремя гриппом неподсуден, зато нуждается в попечении и внимании…

Как известно, стимул – это в Древней Греции палка погонялка в руках пастуха для стада быков. Когда не знаешь как, лучше не пытаться стимулировать. Увы, искусство управления то и дело хромает из-за пагубного пристрастия к ретрофлексивным приемам. Расхожая фраза «сержантского» управленческого комсостава, обращенная к нерадивому персоналу: «Посмотрите, на кого вы похожи, разве так можно?», ничего, кроме непродуктивной паузы и досады, не принесет. Посмотрят на себя, ну и что? В итоге еще глубже погрязнут в безнадеге повседневной текучки и мелкой суете. В гештальтпсихологии и НЛП-тренингах это, кажется, именуется фиксацией собственного отрицательного образа. За что спасибо товарищу менеджеру. Не много полезного принесет и побудительное обращение: «Подумайте, в какой точке вы сейчас находитесь». Ориентир для прогрессивного развития таким способом не проложишь. Не говоря уже о самом продвижении. Будут просто-напросто раскачивать остановившийся вагон, имитируя поезд в пути.

Еще один управленческий изыск: «Вы должны меня заинтересовать». Как только управленец сказал своим подчиненным такие слова, его можно тотчас увольнять. Дело ничуть не пострадает. Именно в рутинной с виду повседневной работе закладывается будущий успех. Не нужно никого нарочно развлекать, и если у начальника душа не болит за свое дело и ему «не интересно» – это его личные проблемы. За что и поплатится фирма. Ретрофлексивный менеджмент дополнительной прибыли не создает. Лишь заморочит голову, создав тем самым видимость серьезной работы. По сути, именно руководитель должен создавать атмосферу делового интереса и увлечения, а если он сидит в своем рабочем кресле, как зритель в театре, то грош ему цена. Ленивые сибариты уместны на почетной пенсии или на тетушкиной фазенде.

Побудительное предупреждение: «Надеюсь, вы меня поняли?» не более, нежели пшик выдохшегося паровоза. При вербальном сигнале: «надеюсь…» даже самые послушные и ретивые подчиненные начинают мечтать об отпуске, повышении оклада, запретных грезах и мелких шалостях, но… не о кривой роста производственного плана или текущей нормы прибыли. Человеку вообще-то свойственно мечтать о том, чем «загружено» его подсознание. «Homo faber клонированный», пока еще лишь футуристическая гипотеза. Может, взамен усовершенствуем кухонные комбайны?

В стратегии принятия решения или во время ведения переговоров ретрофлексия выдает себя обилием пролонгирующих неопределенность лексических оборотов-вставок, таких как: «в этом не должно быть никаких сомнений…», «честно говоря…», «если же назвать вещи своими именами…», «впрочем, понятно…», «ни для кого не секрет…», «вы должны согласиться…», «знаете, есть…». Страшно (не для нас, уважаемый читатель) даже подумать, какой резонанс могут иметь эти слова. По закону возвратности ретрофлексивной энергии, они произведут именно то, что сказано! Добавьте к сему еще реактивный синдром, и в итоге вы получите нечто совершенно противоположное тому, чего добивались. Произнесите фразу: «знаете, есть мнение…», и каждый присутствующий подумает именно о том, что он лично знает. Вы уверены, что намек создаст нужный стимул? Если я знаю что-то, чего не знаете вы, – это уже кое-что… Вместо общего побудительного импульса вы сдобрили почву сепаратизма. Колеблющиеся точно не стали вашими твердыми союзниками. Так стоило ли нечаянной фразой множить разброд?