Полезное прошлое. История в сталинском СССР

В проектах резолюции (которая так и не была обнародована) по итогам совещания взгляды «некоего Аджемяна» были осуждены как «буржуазные». Фактически была повторена точка зрения Панкратовой. Впрочем, и ее позиция по ключевым вопросам отечественной истории также подверглась критике. 24 октября 1944 года Щербаков выступил на пленуме Московского городского комитета партии, где с осуждением рассказал о воззрениях Аджемяна. С критикой его взглядов (хотя и не называя имен) выступил начальник управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Г. Ф. Александров в своей статье «О некоторых задачах общественных наук».

На заседании парторганизации Института истории АН СССР 18 апреля 1945 года представитель «Исторического журнала» И. А. Кудрявцев представил доклад «О некоторых искривлениях по вопросам истории СССР». В нем он отдельно остановился на фигуре Аджемяна, подчеркнув, что тот отошел в своих воззрениях от марксизма и проповедует гегельянство, выпячивая роль государства как выразителя народного духа. Он тезисно донес до слушателей критику Аджемяном советской исторической науки:

Советская историческая наука еще слишком незрела, наивна, она переживает, по его выражению, «детскую болезнь левизны»: 1. Советская историческая наука не может отойти от якобы буржуазного принципа классового деления общества. Этот принцип, по мнению Аджемяна, вовсе не свойственен марксизму, а навязан историками реставрации – Гизо и Тьерри; 2. Советские историки интересуются лишь разрушителями государства, а не его созидателями. Этому Аджемян противопоставил свою точку зрения: 1. За основу исторического процесса нужно брать не классы, а народы в целом; 2. Понятие «народ» не противостоит понятию «государства», которое для него является не продуктом классовой борьбы, не органом насилия господствующего класса, а воплощением народного духа, неразрывной связи народа и государства; 3. Государственные деятели, по мнению Аджемяна, – воплотители народной воли, народного духа, народного лица…

И. А. Кудрявцев назвал такие взгляды неприемлемыми, а само явление, которое получило определенное распространение и в среде профессиональных историков, «аджемяновщиной», сутью которой являлась реабилитация великодержавного взгляда на историю и отказ от классового принципа. Заметим, что появление ярлыка, столь характерного для начальных стадий любой советской идеологической кампании, может свидетельствовать о намерении таковую провести. Впрочем, в действительности ее не последовало, а присутствовавшие партийные историки с одобрением восприняли доклад.

Казалось бы, звезда Аджемяна потухла, так и не вспыхнув по-настоящему. Но смена внутриполитических ориентиров поменяла ситуацию: постепенное внедрение идеологии советского патриотизма, пропаганда концепта особой миссии русского народа, игравшего роль «старшего брата» союзных национальностей, и опасения перед национальными движениями сделали свое дело. Это почувствовали на себе и историки. Так, в 1945–1946 годах А. Б. Закс с большим трудом смогла защитить диссертацию на тему «Ташев Хаджи – сподвижник Шамиля и Чеченское восстание 1840 года». После депортации чеченцев тема стала политически вредной.

Не случайно и то, что одиозную фигуру Аджемяна явно не спешили сдавать в тираж. Несмотря на негативное отношение к нему профессиональных историков, ему разрешили выступить на расширенном заседании сектора истории СССР XIX века Института истории АН СССР.

Выступление состоялось 19 июня 1946 года. Заседание открыл руководитель сектора Н. М. Дружинин. В своем вступительном слове он подчеркнул ситуацию смены идеологических ориентиров в освещении истории национальных движений. Он напомнил, что