Полфунта лиха

Это ведь и впрямь не шутейное дело, если Карданов и другие с ним, придумавшие Устав, начинают все всерьез. Получится ли это? Лешка начал перебирать в уме знакомых ребят. Аннушка... Что ж, этот может вполне. И Слава тоже, и Дим Димыч... Надя Голыше­ва? Она быстро освоилась здесь, активная, вот только брови нахально подводит, очень ей хочется всем по­нравиться...

— Держи,— протянул Слава расписанный мелком кумач на фанере.— Э, да ты еще только одну цитатку сделал? Зря я тебя хвалил.

— Я сейчас, быстро,— сказал Лешка и пробежал глазами протянутое Славой:

«Руководство жизнью и деятельностью управле­ния осуществляет штаб. Он возглавляется начальни­ком управления и включает в свой состав: гл. инже­нера, зам. нач. управления, начальников участков и отделов, секретарей партийной и комсомольской орга­низаций, председателя постройкоыа и бригадиров».

— Демократия, Слав, да?

— Там видно будет,— отозвался Слава,— разберем­ся,— и рассмеялся.— Вот пунктик, слушай: «Появление в нетрезвом состоянии на работе или в общественных местах несовместимо со званием работника комсомоль­ско-молодежного управления и влечет за собой немед­ленное увольнение». Понял? Как это Антоха вынесет?,

— А он что, появляется в этом... состоянии?.

— А ты не видел? Вчера, например.

— Но-о? Где ж он берет?

— Хо! Было бы желание. Вертолетчики всегда до­ставить могут. Только сумей попросить.

— Интересно.— Лешка покрутил головой.— А вот я сейчас подумал: если все это всерьез, так ведь это... знаешь., всерьез все надо.

— Красноречие у тебя, Леха, отменное. Цицерон!.. Конечно, всерьез, а как иначе?

— Ладно,— отмахнулся Лешка; изложить свои мы­сли яснее сказанного он сейчас не мог, не подобрались нужные слова.

В палатку просунулся Аннушка:

— Ребята, пошли баню обновлять, первый запуск.

— Некогда,— сказал Слава.

— Вы ж все-таки в нашей бригаде были, право име­ете.

— Леха, давай,— распорядился Слава,— потом я...

Баня была что надо: просторный предбанник, мыль­ня и парилка. В мыльне было уже тесно, шаек не хва­тало — одна на двоих. Лешка с Аннушкой еле втисну­лись на лавку. Зато уж тепла и горячей воды было вдо­сталь — наслаждайся, братва голопузая!

Лешка с упоением мылился новой, еще жестковатой вехоткой. Влажно поблескивали рядом голые тела. Было шумно— от плеска воды, от кряканья и говора. Из парилки выскакивали красные, от жары очумелые ребята.

— Во дают Маныгин с Антохой!

— Тепленько?

— Глаза повыпучивало!

— Аннушка, ты что не паришься? Сам баню ста­вил, а не парится.

— Успею,— засмущался Аникей,— сначала грязь соскребу.

Лешка сунул голову в приоткрытую дверь парилки. На него пыхнуло, обнесло душным жаром.

— Эй, кто там, — раздался бас Малыгина с полка, из горячей белесой полутьмы,— поддайте-ка еще!

Зачерпнув ковшом воды из бака, Лешка плеснул на раскаленную каменку и тут же, ошпаренный, мет­нулся назад.

— Припекло? — хохотнула братва.

Настоящая потеха началась, когда, напарившись до одурения, багровые от жара, выскочили из парилки Маныгин с Антохой и прямым ходом — в снег! Взвизг­нула и шарахнулась за деревья проходившая мимо Надя. С гоготом высыпали, приплясывая босыми нога­ми, распаренные, мокрые ребята — полюбоваться, как нагишом катаются в снегу два чудика.

А чудикам— хоть что!

Родион Гаврилович, бухгалтер, приостановившись и поправляя сползающий из-под руки сверток с бельиш­ком, смешно встопорщил брови и пригрозил:

— Ох, Анатолий Васильевич, смотрите, бюллетень оплачивать не стану.

— Ого-го! А кто его здесь, бюллетень-то, выдаст? Медведь, что ли? — откликнулся Антоха, блаженно рас­тирая снег на пузе...

Вернувшись в палатку, Лешка кроме Славы застал там Надю Голышеву. Подвернув рукава старенького, уже поношенного свитера, она тоненькой кисточкой вы­писывала буковки недоконченного Лешкой текста. И без того чуть выпяченная нижняя губа ее выпяти­лась еще сильнее, а высунутый кончик языка, каза­лось, повторял движения кисточки. Надя подняла го­лову к Лешке, улыбнулась, но тут же глаза ее сдела­лись испуганными:

— Ругать меня будешь?

Буковки у нее получались не ах какие. Однако Леш­ка великодушно похвалил. И Слава тотчас поддержал:!

— Во! Я же говорил: талантов в ней — неисчис­лимо.

— Хватит уж,— смутилась Надя, осторожно ото­двинула кисточку и, сложив руки ладошкой в ладош­ку, прижала их к груди.

Такой, без неуклюжего на ней полушубка, Лешка видел Надю впервые. Она показалась ему слабенькой и домашней, близкой даже.

Очень хотелось обнять ее узенькие плечи. Лешка отвел глаза.

— Ну,— спросил у него Слава,— отмыл пещерную грязь, питекантроп?

— Начисто! — обрадовался Лешка перемене темы.

— Пойду и я, пока не все тепло из баньки выпу­стили.

Надя, все еще не отводя рук от груди, посмотрела на Лешку и вдруг засуетилась, неловко потянулась к полушубку, влезла в него:

—Засиделась я тут у вас. А что там у Дим Димыча? Надо новую смену посылать. Пока! — и выско­чила из палатки.

— Ничего девочка, да?— прищурился вслед Слава.

— Давай двигай в баньку, а то и верно тепло уйдет.