Поля доброй охоты

Для Олега всегда было загадкой, почему одно из самых богатых торжищ возникло не на волоке между Мстой и Тверцой, соединяющем Приильменье и южную Русь, Поволжье, Персию, а здесь, в двух днях пути от Вышнего Волочка. Однако что есть, то есть – именно тут, на обширном поле возле городских стен, раскинулись бесконечные ряды лотков, прилавков, сарайчиков и срубов с прилавками внизу, а также скотных загонов, птичьих клеток и кадок с живой и соленой рыбой.

Торг просыпался еще до рассвета – купцы спешили перекусить и оправиться прежде, чем среди рядов появятся первые покупатели, а сами покупатели норовили прибежать с самыми первыми лучами солнца. Ведь у большинства горожан было свое дело, свои мастерские, рушницы, маслобойни, кузни – и каждый норовил взяться за работу с утра пораньше, чтобы успеть как можно больше сделать за светлый день и не упустить ранних заказчиков…

Когда солнце поднималось уже достаточно высоко, на ярмарку являлись люди зажиточные, к клещам и молоткам не торопящиеся. Бояре, ключники, стряпухи выбирали кто украшения, оружие, запоры, а кто – поросят, капусту, лебедей и куриц, репу и лук, щук и карасей, гвоздику и перец. Следом за ними средь рядов появлялись гости торговые, купцы местные и заезжие. Эти покупали не головами и штуками, не корзинами и бадейками, они покупали шкуры – сороками, рыбу – лодками[13], хлеб – стругами. Именно по их воле варяжская соль из Русы отправлялась в Полоцк и Киев, а полоцкий лен – на Железное Поле, устюжские мечи[14] – в Персию, а персидский хлеб – в Новгород и Корелу, наполняя жилы современного мира ладьями и ушкуями с драгоценным товаром, которого было в избытке на одних краях света и остро не хватало в других.

Олегу Середину в мастерскую торопиться было ни к чему, а потому он, прихватив ведьму, отправился на торг ближе к полудню. Благополучно миновав ряды кожевенные и скобяные, они далеко стороной обогнули пахучих торговцев рыбой и соленьями. Дальше по правую руку торговали птицей, а за птичниками – скотом, по левую – тканями. Ведун, зная, что готовую одежду купить практически невозможно, повел Сирень к лоткам с полотном, шелками, бархатом и атласом – и тут вдруг девчонка замерла, больно вцепившись ему в руку:

– Смотри, какая красивая!

Олег услышал позади шум и гам, оглянулся и увидел, как петухи и курицы бессмысленно мечутся по загонам, утки машут крыльями, гуси гогочут, подпрыгивая и щипая друг друга и прутья решеток. Чуть дальше заржала, замычала скотина.

– Да-да, ты получишь то, чего хочешь! – торопливо согласился Олег. – Показывай!

– Вот, вот самая прекрасная! – Она погладила ладонями синий атлас. – И эта тоже! – ткнула пальцем в зеленый.

– Самаркандский товар! – встрепенулся торговец. – Лучшие мастера Хорезма под солнечными лучами лепили эту волшебную ткань ниточка к ниточке!

– По отрезу на сарафан, того и того, – приказал ведун, снова оглядываясь через плечо.

Птичники носились по рядам, не понимая, отчего разом взбесились их питомцы. Несколько клеток уже развалилось, петухи сцепились в смертной схватке с гусаками, во все стороны летели кровь, пух и перья.

– На отрез никак не меньше десяти локтей надобно. Иначе юбка узкой получится, а на груди выточить нече…

– Да-да, – оборвал его Середин. – Отмеряй!

Шум позади нарастал, и ведуну очень не хотелось, чтобы купцы поняли, кто же является истинной причиной разразившейся суматохи.

– Это все мне? – Сирень обхватила руку Середина и прижалась к плечу. Громогласное мычание на дальнем углу ярмарки подтвердило, что ее эмоции зашкаливают.

– Тонкая работа, изумительные мастера, – поцеловал кончики пальцев продавец, словно рекламировал мандарины. – Меньше трех чешуек за аршин никак нельзя отдавать. Вам, ради красоты юной чаровницы, могу отдать по две…

– Да-да, отрезай! – Ведун полез в поясную сумку. – Десять аршин?[15] На, получи!

Шум у торговцев живым товаром нарастал. Едва дождавшись, пока старательный продавец отмеряет и сложит ткань, Середин поспешно засунул ее под мышку и прихватил ведьму за локоть:

– Ну что, пошли примерим?

Девочка поддалась, и они благополучно ушли с ярмарки, так и не доведя ее правый край до полного разрушения.

На постоялом дворе, заполучив в руки отрезы, Сирень замоталась в них, как сосиска в тесто, довольно запрыгала. Олег, улыбаясь ее радости, достал из мешка второе из взятых с собой зеркал, позволил ей посмотреться, чем вызвал еще больший восторг.

– Я могу это носить? На самом деле? – Ведьма вскинула на него прозрачно-голубые глаза. – Не мороком, а как есть?!

– Мы сошьем тебе из этих тканей одежду. Вроде той, что местные красавицы носят, – пояснил Олег. – Так ведь носить неудобно. И падать будет, и руками не пошевелить.

– А это как?

– Спрошу у хозяина. Обычно тут, конечно, каждый для себя шьет. Но наверняка найдется мастерица. И это… Сапожки красивые тебе тоже понадобятся. В общем, любуйся. Схожу.