Поля доброй охоты

– Змея… Змея в славянских верованиях прозывалась рожаницей, считалась помощницей при родах и хранительницей души. Когда умирал хозяин, умирала и его змея. Выходит, Олежка сделал рожаницу, подарил ее дуре, в которую влюбился, и исчез. А та не придумала ничего лучше, чем пустить ее дальше по рукам.

– Неужели вы верите в этот бред?! – громко высказалась из своего угла Таня Зорина.

– Как бы я хотела оказаться на твоем месте, чувырла безмозглая, – вздохнула старлетка. – Ей такая удача приперла, а она решила хвостиком задратым помахать.

– Сама ты чувырла! – разозлилась Татьяна.

– Плачь, несчастная! – Старлетка сжала кулон в кулаке. – Фортуна не приходит дважды. Тем более к тем, кто ее прогоняет. Больше ты его не увидишь. Уж об этом я позабочусь, будь уверена.

– Много на себя берешь!

– Какие мы прыткие! – расхохоталась девица. – Разве ты его не отдала? Так что сиди теперь и не чирикай.

– Олег не барсук, чтобы его можно было отдать так просто!

– Сейчас узнаешь… – Старлетка наклонилась, заглядывая Ольге в глаза. – Я покупаю кулон. Как советует великий Остап Бендер, будем чтить уголовный кодекс. Никакого насилия. Не отнимаю, а покупаю. Тысяча рублей. Договорились?

– Сто, – втянув голову в плечи, выдохнула девочка.

– Чего? – переспросила старлетка.

– Сто тысяч…

– Деточка, ты не обнаглела? Это же обычная медяшка! Пятьдесят рублей на любом сувенирном лотке.

– Вот на лотке и купите, – посоветовала Оля.

– Пятьдесят тысяч, – сказала старлетка.

– А почему просто не отнять?

– Ладно, черт с тобой, – отступила разноглазая. – Но тогда расписку пиши. Что ты, такая-такая, проживающая там-то и там-то, получила… Сколько там сейчас рубль стоит? Получила две тысячи пятьсот евро за кулон в виде змейки с рубиновыми глазками от Роксаланы Делесиной. Дату, подпись. Костя, у тебя две с полтиной наберется?

Один из бугаев полез во внутренний карман пиджака.

– Только две, Роксалана Юрьевна.

– Стас? – оглянулась она на второго.

– Да.

– Отлично. Давай, деточка, рисуй расписку. Вон на столе бумаги целая пачка.

Ольга села за стол, исполнила требование старлетки, подняла заполненный листок.

– И последний штрих. Подержи деньги, кулон и расписку перед собой. – Роксалана чуть отступила, подняла планшет, запечатлела девочку встроенной камерой, поиграла с экраном. – Да, все в порядке. Кулон виден, текст читаем. Нет только счастливой улыбки. Но это мы как-нибудь переживем. Теперь мое отдавай мне, а фантики оставляй себе. Желаю хорошо оторваться на шопинге!

Старлетка повесила кулончик себе на шею и, кивнув бугаям, вышла из лаборатории. Охранники отправились следом. Одновременно с этим вернулась жуткая боль в ногах. Оля заскулила, плюхнулась на стул и спросила:

– Кто это был, Танечка?

– Не знаю. Пришли, показали видео, как Олег заходил в зоопарк. Сказали, что несколько человек видели, как он входил сюда, но никто не видел, чтобы он выходил. Сказали, что он пропал, меня подозревают в его убийстве. От тела тут избавиться несложно, крокодилам там скормить или львам… И потому я получаюсь самый вероятный убийца. В общем, хотели узнать, где он может быть. Иначе обещали сдать в полицию со всеми доказательствами.

– Блин, надо было послать сразу подальше, и все дела!

– Я пыталась. Хотела в охрану позвонить, но эти уроды отобрали телефон. К дверям тоже не пустили. Потом ты пришла… Что у тебя с ногами?

– Просто стерла. Пластырем заклею, до дома как-нибудь доковыляю.

– Дай посмотрю.

Таня промыла раны хлоргексидином, выдавила сверху медицинского клея, выдала вьетнамки и отправила работать:

– Извини, выписывать больничный не имею права. В смысле, по должности не положено. Но в шлепках тебе ничего натирать не будет, а это для потертостей главное лекарство.

К вечеру Олины ноги уже совершенно не болели. Посему после смены девушка густо обклеила потертости пластырем и смогла успешно влезть в туфли. Выпрямилась, притопнула каблуками, охнула, но решила:

– Я тихонечко. До дома как-нибудь дотерплю.

Однако идти получалось не спеша и осторожно. Только поэтому, добредя до проходной, она не выпорхнула на улицу, а медленно приблизилась к стеклянной двери – и увидела снаружи на парковке знакомую зеленую «Вольво». Девушка тут же шарахнулась назад, прижалась к стене. Сердце застучало, рука невольно дернулась к кулону. Он, разумеется, уже полдня был на месте. Тем не менее к новым приключениям Олю все равно не тянуло.

Она выглянула еще раз. Однако под прыгающими по стеклам солнечными бликами разобрать, сидит кто в салоне или нет, было невозможно. Девочка заколебалась… Но воспоминание о ночном кошмаре было слишком сильным, и она решила не рисковать. Вернулась в раздевалку, легла на диван – и с ходу отключилась на добрых три часа.

В начале девятого все машины посетителей давно должны были разъехаться, но зеленая «Вольво» оставалась на своем месте. Оля потопталась за вертушкой, пытаясь понять – это та же машина или другая? Сделать это издалека было довольно сложно, тем более что и в первый раз она к транспорту парней особо не приглядывалась. Темный салон совершенно не просматривался.