Поля крови. Религия и история насилия

После Кира Персидской империей правил его сын Камбиз II, а после смерти Камбиза II (522 г. до н. э.) – Дарий I. В надписях Дария мы находим сочетание трех тем, которые впоследствии будут вновь и вновь появляться в идеологии процветающих империй: дуализм (благо империи против зла, воплощенного в ее противниках), избранничество (правитель послан Богом) и миссия (спасти мир){551}. Политическая философия Дария находилась под сильным влиянием зороастризма, который он успешно приспособил для сакрализации своего имперского проекта{552}. Многие царские надписи персидских земель упоминали зороастрийский миф о творении{553}. Мы читаем, как Ахура Мазда, мудрый Господь, – тот самый, который явился Зороастру, – создал вселенную: сначала землю, потом небо, потом человека и, наконец, счастье (шияти), состоящее из мира, безопасности, истины и обильной пищи{554}. Поначалу был лишь один правитель, один народ и один язык{555}. Однако после нападения Враждебного Духа (Лжи) человечество разделилось на два противоборствующих лагеря, у каждого из которых есть свой царь. На многие столетия мир погрузился в войну, кровопролитие и хаос. Но 29 сентября 522 г. до н. э. на престол взошел Дарий. и мудрый Господь положил начало пятой и последней эпохе: Дарию суждено объединить мир и восстановить первоначальное блаженство, создав всемирную империю{556}.

Здесь видно, сколь сложно адаптировать мирную традицию к реалиям имперского владычества. Дарий разделял ужас Зороастра перед беззаконным насилием. После смерти Камбиза II ему пришлось подавлять восстания по всей империи. Подобно всякому императору, он должен был бороться с амбициозными аристократами, пытавшимися его низложить. В своих надписях Дарий ассоциировал этих мятежников с нечестивыми царями, внесшими в мир войны и беды после нападения Лжи. Однако, чтобы восстановить мир и блаженство, нельзя было обойтись без «воинов», которых Зороастр хотел исключить из общества. Апокалиптическое восстановление мира, предсказанное Зороастром на конец времен, было перенесено в настоящее, а зороастрийский дуализм использован для поляризации политической карты общества. Структурное и военное насилие империи стало последним и абсолютным благом, а всё, лежащее за ее пределами, представлено как варварство, хаос и нравственный упадок{557}. Миссия Дария состояла в том, чтобы подчинить остальной мир и реквизировать его ресурсы, чтобы сделать все народы «хорошими». А после покорения земель воцарятся всеобщий мир и эпоха «дивная» (фраша){558}.

Надписи Дария напоминают, что религиозную традицию нельзя считать единообразной и неизменной сущностью, которая заставляет действовать строго определенным образом. Ее модифицируют и даже радикально меняют во имя самых разных целей. Для Дария фраша уже не духовная гармония, а материальное благополучие; свой дворец в Сузах он описывал как фраша, предвестие искупленного и объединенного мира{559}. Надписи упоминают, что в качестве подати из различных уголков империи поставлялись золото, серебро, драгоценные породы дерева, слоновая кость и мрамор: мол, после нападения Лжи богатства оказались разбросанными по всему свету, а ныне (в соответствии с первоначальным замыслом мудрого Господа) вновь собираются в одном месте. Величественный рельеф из Персеполя изображал, как послы завоеванных народов из отдаленных земель послушно несут в Сузы дань. Этическая концепция Зороастра была во многом обусловлена жестокими нападениями захватчиков – теперь же ее использовали для сакрализации организованного военного насилия и имперского вымогательства.

Иудеи, вернувшиеся из Вавилона в 539 г. до н. э., нашли свою родину в запустении. Они также столкнулись с враждебностью чужеземцев, оказавшихся в этих землях по милости вавилонян. Не в восторге были и иудеи, избежавшие депортации: репатрианты выросли в чужеродной для них культуре. Когда же храм был восстановлен, персидская Иудея стала храмовым государством, управляемым иудейской священнической аристократией от имени Персии. Тексты этих священнических аристократов частично сохранились в Пятикнижии и двух первых Книгах Паралипоменон, которые переосмыслили исторический подход девтерономистов и попытались адаптировать древнеизраильские предания к новым обстоятельствам{560}. В этих писаниях видна попытка расставить все по своим местам. В Вавилоне иудеи сохраняли национальную самобытность, держась особняком от местных жителей, – теперь священники заповедали народу быть святым (кад'oш), то есть отделенным.