Поля крови. Религия и история насилия

Вот какие будут права царя, который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьмет и приставит их к колесницам своим и сделает их всадниками своими, и будут они бегать пред колесницами его; и поставит их у себя тысяченачальниками и пятидесятниками; и чтобы они возделывали поля его, и жали хлеб его, и делали ему воинское оружие и колесничный прибор его; и дочерей ваших возьмет, чтоб они составляли масти, варили кушанье и пекли хлебы; и поля ваши и виноградные и масличные сады ваши лучшие возьмет и отдаст слугам своим; и от посевов ваших и из виноградных садов ваших возьмет десятую часть и отдаст евнухам своим и слугам своим; и рабов ваших и рабынь ваших, и юношей ваших лучших, и ослов ваших возьмет и употребит на свои дела; от мелкого скота вашего возьмет десятую часть, и сами вы будете ему рабами; и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда{488}.

В отличие от большинства религиозных традиций, которые давали добро на эту систему (пусть неохотно), Израиль поначалу принципиально отвергал структурное насилие. Однако жизнеспособной альтернативы создать не получилось. Несмотря на мечты о свободе и равенстве, израильтяне вновь и вновь убеждались, что без сильного государства им не выжить.

Саул, первый царь Израилев, все еще походил на судью и вождя. Но Давид, его низложивший, остался в народной памяти как идеальный монарх, пусть образцом для подражания его сложно назвать. Библейские авторы не выражались так откровенно, как китайский легист Шан Ян, но, видимо, понимали, что святые не бывают хорошими правителями. Давид расширил израильскую территорию к востоку от Иордана, объединил израильские земли на севере с иудейскими землями на юге, а также завоевал хеттско-иевусейский город-государство Иерусалим, который сделал столицей своего царства. Однако «заклятие» на иевусеев не налагалось: Давид воспользовался их системой управления, нанимал на чиновничьи должности и даже поставил под свое начало их постоянную армию – прагматизм, вероятно, более типичный для Израиля, чем фанатизм, которым якобы отличался Иисус Навин. Судя по всему, Давид еще не ввел регулярную систему налогов, а взымал подати лишь с завоеванных земель, дополняя доход трофеями{489}.

Героический этос молодого и полного надежд царства был не слишком «религиозным»{490}. Вспомним знаменитый рассказ о поединке юного Давида с филистимским великаном Голиафом. Поединок один на один – рыцарский способ вести войну{491}. Он позволял воину показать себя, а обе армии с удовольствием наблюдали за дуэлью. Более того, в рыцарском этосе Израиля воины формировали своего рода особую касту, ценимую за доблесть и умения, даже если сражались на стороне врага{492}. Каждое утро Голиаф выходил к израильтянам в поисках противника для единоборства. А поскольку никто не отваживался противостоять ему, он насмехался над трусостью израильтян. В один прекрасный день юный пастух Давид, вооруженный лишь пращой, ответил на вызов, сбил Голиафа с ног камнем и отрубил ему голову. Однако герой мог быть и абсолютно безжалостным в битве. Когда войско Давида подступило к Иерусалиму, иевусеи издевались: «Ты не войдешь сюда; тебя отгонят слепые и хромые»{493}. Тогда Давид отдал приказ перебить при взятии города только «слепых и хромых» – жестокость, призванная запугать врага. Впрочем, в этом месте библейский текст обрывочен и неясен. Возможно, сказывается вмешательство редактора, которому не понравился рассказ. Одна более поздняя традиция даже уверяла, что Яхве не позволил Давиду построить храм в Иерусалиме, поскольку тот пролил слишком много крови. Этой чести удостоился лишь Соломон, сын и преемник Давида. Само имя Соломон (евр. Шломó) ассоциировалось с понятием «мир» (шалóм){494}. Однако Вирсавия, мать Соломона, была иевусейкой, и, может статься, его имя происходит от слова Шалем: так звали древнего бога Иерусалима{495}.