Поля крови. Религия и история насилия

После Никейского собора некоторые христиане разочаровались в императорах. Они-то надеялись, что христианский Рим станет утопией, которая покончит с жестокостью и насилием имперского государства, а вместо этого римская воинственность проникла в Церковь. Константин, его сын Константин II (337–361 гг.), а также их преемники, продолжали добиваться единомыслия, при необходимости используя насилие. Жертвы называли их «гонителями». Поначалу доставалось сторонникам Афанасия, но Константинопольский собор 381 г. сделал никейское понимание христианства официальной религией империи, и пострадали уже ариане. Официальных казней не было, но до убийств дело доходило, когда солдаты врывались в храмы, чтобы прекратить еретическое собрания. Все чаще обе стороны жаловались не столько на богословские ошибки оппонентов, сколько на их жестокость. Поначалу, когда Афанасий был еще в милости у императора, ариане сетовали на его «жадность, агрессивность и непомерные амбиции»{779}, обвиняли в «насилии», «душегубстве» и «убийстве епископов»{780}. Со своей стороны, никейцы живописали грохочущее оружие и сверкающие мечи имперских легионов, которые били их дьяконов и топтали ногами молящихся{781}. Обе стороны подробно описывали, как глумились солдаты над девами{782}, а своих погибших собратьев считали мучениками. История мученичества стала еще актуальнее в краткое, но драматичное правление императора Юлиана (361–363 гг.), прозванного Отступником.

Несмотря на христианское воспитание, Юлиан ненавидел новую веру и считал, что она погубит империю. И в своих воззрениях был далеко не одинок. Многие любители древних обрядов боялись, что нарушение Pax deorum приведет к политической катастрофе. Поэтому всюду Юлиан назначал языческих жрецов приносить жертвы единому Богу, почитавшемуся под разными именами: Зевс, Юпитер, Гелиос или (как в Ветхом Завете) «Бог Всевышний»{783}. Он увольнял христиан с государственных должностей, предоставил особые привилегии городам, которые никогда не принимали христианство, и объявил, что восстановит иудейский храм в Иерусалиме. Откровенных гонений не было, но император поощрял языческие жертвы, ремонтировал языческие святилища и втихую давал добро на насилие против христиан{784}. А надо сказать, за истекшие годы у многих людей накопилось недовольство Церковью. И когда были опубликованы эдикты Юлиана, в некоторых городах христиане подверглись нападениям, внезапно обнаружив, насколько они уязвимы.

Опять-таки некоторые христиане ответили государству, обратившемуся против них, вызывающей готовностью пойти на мученичество. Большинство мучеников, погибших в эти два года, были убиты языческими толпами или казнены местными чиновниками за нападки на языческую религию{785}. Иудеи начали труды по восстановлению храма, язычники радостно отстраивали святилища, конфликт по всей империи сосредоточился на культовых зданиях. Еще со времен Константина христиане привыкли считать упадок иудаизма важным свидетельством торжества Церкви. Теперь, видя труды иудейских рабочих на месте храма в Иерусалиме, они ощущали, как почва уходит из-под ног. А во фригийском городе Мире произошло еще более зловещее событие. Когда власти стали ремонтировать местный языческий храм и обновлять статуи в нем, трое христиан «по ревности к христианской вере, не перенесли сей скорби; воодушевляемые пламенной любовью к добродетели, они ночью пробрались в капище и сокрушили все статуи». Понятно, что ситуация могла показаться им унизительной, но такой поступок был чистой воды самоубийством. Правитель потребовал извинений и покаяния, но они «презрев угрозы, изъявили готовность претерпеть все, и решились лучше умереть, нежели осквернить себя принесением жертвы». Тогда их умертвили мученической казнью: положили на железные решетки, а под решетками развели огонь{786}. Появилась новая волна сказаний о мучениках, еще более сенсационных, чем первоначальные «Деяния мучеников».