Поля Крови (СИ)

Почему для идара так важен меч? Потому что он служит проводником внутренних техник идара. Лишить идара меча означает сделать его беспомощным. Что толку от даров Предка или умений меча, если без стали в руках ты не можешь сражаться и убивать?

Конечно, раньше это было не так. Сейчас предел пути меча — это титул Клинка. Идар, который познал суть всех пяти умений своей родовой техники меча. Он может сгустить эту суть в ауру меча и в крайнем случае сражаться даже палкой, превратив её своей волей в клинок. Достигший границ.

Такие идары получают титул Клинка. Мой отец, к примеру. Или тот идар-торговец из Осколков.

Но что значит Предел? Только то, что раньше, когда Предки были с нами, этого Предела не существовало. Идары могли использовать и внешние, и внутренние техники одновременно. На пути меча они могли показать не пять, а шесть умений меча. И для сражения им не нужны были ни мечи, ни палки. Они могли использовать палец или даже одну свою волю для удара.

И были непобедимы.

Почти так же обстоит дело и с теми идарами, кто не первенец в семье. Внешние техники тоже имеют свои пределы и ограничения. Можно использовать их и без слов. Это такой же признак умения, как и сгущение жара души в образы льда или листьев на пути меча. Но не без пальцевых печатей. У меня нужно отобрать меч, чтобы сделать беспомощным, а этому Илисту сковали пальцы, чтобы он не сумел сложить их в печати.

Только Ступившие за предел адепты внешних техник могут обходиться и без слов, и без жестов, обходясь лишь волей. Правда их тоже тысячу лет, как нет.

Передо мной же... Не став гадать, я прямо спросил у шагнувшего за пределы камеры Илиота:

— У тебя какой ранг?

— К-хм. Заклинатель.

Я кивнул. Это та же ступень, что и Паладин меча. Слабей, правда, всё же первая кровь сильней. Но по бумагам он, на пятом ранге, сильней меня на четвёртом. Или же равен по силе. Если не проверять на нём моего Круговорота жара души.

Сообразив, что Илиот не видит моего жеста, произнёс вслух:

— Неплохо.

Он лишь скривился:

— Что? Наконец, дождались, кому отдать мою кровь? Ну уж не такому слабаку как ты, у которого даже метка Предка не видна в темноте. Я прав?

На миг я прищурился. Кровь? Наверное, он говорит про одного из тех древних Кровавых воинов, что не теряют разум и становятся сильней от крови идаров. Впрочем, они все становятся сильней от крови идаров. Даже бедолаги крестьяне, которых реольцы превратили в безропотных Жнецов.

Хмыкнул:

— Шагай давай.

Илиот споткнулся в темноте, разразился бранью. Я снова хмыкнул, сосредоточился, направляя жар души в клинок. Ихор в жилах пламенел, наполняя тело огнём. Конечно, я не отец, не Клинок, не Достигший границ, но и пытался сейчас не наполнить клинок аурой меча, а всего лишь сгустить образ для удара. Для удара, который не нанесу.

По льдистой стали меча пробежал голубой отблеск, просыпался призрачными искрами на камень пола раз, другой. И слегка разогнал тьму подземелья.

Илиот выпрямился, не оборачиваясь, зашагал дальше. Когда впереди показалось пятно света от лестницы, я с облегчением прекратил свою странную тренировку. Тяжело. Жар души сопротивлялся, обжигал жилы в руке.

Илиот шагал всё так же не оборачиваясь. Но затем впереди показалось тело убитого реольца, и он снова споткнулся. Замер на месте, медленно обернулся, оглядывая меня. И, конечно, не нашёл на моей щеке никакой метки Предка Химедо. Я ведь не реолец. А чёрно-белые волосы, что показывают мою принадлежность к крови Безымянного Предка...

На миг я стиснул зубы. Ну что уж тут. Теперь я знаю, как его звали. Кровь Предка Ребела. Глупо делать вид, что для меня он по-прежнему Безымянный. Разве что когда я буду в очередной раз проклинать его. Проклинать Безымянного всё же привычней, чем Ребела.

Илиот сглотнул, неверяще выдохнул:

— Ты что, свой?

Он выглядел сейчас так забавно, что я не удержался от смешка:

— Конечно, свой, я себя ещё никому не отдавал, — повёл мечом напоминая. — Шагай.

Илиот вдоль стенки прошёл мимо лужи крови, я же использовал технику Шагов, одним движением перенесясь на другой её край.

Илиот дёрнул плечами:

— Может, освободишь?

Я повторил:

— Шагай, — смягчившись, добавил. — Передам тебя гаэкудже или хёнбену, они и освободят.

Илиот на миг покосился через плечо на меня, с расстановкой переспросил:

— Они, освободят?

Я не понял его, но дальше он шагал молча.

Снаружи всё было завалено мёртвыми телами. Реольцы пополам с Кровавыми жнецами, которых до этого не было. Даже удивительно, что внутри я не встретил ни одного. Откуда их выпустили? С конюшни что ли? Бывшие воины этого замка?

Завертел головой, оглядываясь.

Пропустить Глебола тяжело. Меч не должен быть слишком тяжёл, да?

Он смерил нас обоих с высоты своего роста. Выслушал мои объяснения, перевёл взгляд на Илиота:

— Служил в крепости?

— Да.

— Как звали твоего владетеля и ещё хёнбена крепости?

Я потерял интерес к происходящему, двинулся искать своих. Они должны были идти среди тех, кому Глебол должен был открыть ворота. А когда нашёл, не удержался от упрёка:

— Раз оставил вас без присмотра и что?