Поля Крови (СИ)

— Надо же. Вот и мне довелось увидеть Меч безжалостного солнца. Как безрассудно. Ты потратил всю его силу, чтобы суметь меня увидеть, мальчишка. И что будешь делать дальше? Сколько капель ихора ты сжёг, чтобы суметь использовать шестое из умений?

Король Лавой усмехнулся:

— С чего ты заботишься обо мне, старикашка? Ты использовал кровь павших, чтобы накрыть меня тьмой. А что будешь делать теперь?

— Пытаешься сравнивать себя и меня? Глупо, Лавой. Ты лишь покупаешь проход за предел, а я уже за ним. Ощущаешь разницу? Нет? Тогда позволь мне рассказать тебе о ней. Тот, кто Ступил за предел, словно стал на шаг ближе к Предкам. Одно моё присутствие давит на тебя. Это называется Подавление. Твои руки хуже держат клинок, ноги шагают не так уверенно, жар души в тебе отказывается течь в нужном направлении, годы тренировок словно улетучиваются. Но главное, удары Тальмы становятся невероятно сильны. Я, Тальма Эргай, окажу тебе честь, убив тебя первым из всего твоего рода.

Эргай медленно поднял руку, сжал её в кулак, а затем резко опустил, словно припечатывая свои слова.

Со всех сторон в короля Лавоя устремились сотни огромных призрачных мечей, обрушились на него, скрыли его от глаз, перепахивая землю под его ногами.

Эргай захохотал, потрясая кулаком, но смех его оборвался, когда исчез последний из призрачных мечей, открыв короля Лавоя. Не сказать, чтобы целого, но вполне себе живого.

Король Лавой опустил меч, ощупал пальцами рану в груди, а затем поднял взгляд на Эргая:

— Знаешь, я десятки раз сходился в битве с настоящим Тальмой. И вот там даже выжить под его ударом было трудно. Помню, после первого раза я три дня провалялся в кровати. Ты же лишь жалкая подделка. Укоряешь меня, что я сжигаю капли ихора, чтобы на миг ступить за предел. Но ты же даже хуже меня, ты прожил сотни лет, но даже не можешь сам сгустить их. Жалкая подделка, на сколько ещё поддельных ударов тебя хватит?

Эргай процедил:

— Бред. Бред почуявшего смерть. Я не подделка. Я ступил за предел. Первый за тысячу лет! Я Тальма!

Король Лавой усмехнулся:

— Ты много болтаешь, старики все такие. Давай проверим твою болтовню. Настоящий Тальма убьёт жалкого Клинка и даже не заметит этого. Наш поединок всё покажет.

Яшмовые весы целиком погрузился в битву, но то и дело бросал взгляд в сторону чёрной полусферы. Но всё равно прозевал миг, когда она исчезла.

— Господин, глядите!

Яшмовые весы процедил:

— Слишком далеко для меня. Что там?

— Король победил.

— Так чего молчишь? — Яшмовые весы дёрнул воина за рукав. — Кричи об этом, пусть все воины слышат.

— Лавой, Клинок слепящего света! Лавой, Клинок слепящего света!

Глава 27

Больше реольцы нам на пути не встречались.

Только легче от этого не стало. Наоборот.

Теперь хотя бы ясно, чего они добивались в первый день, стоя насмерть на нашем пути.

Выигрывали время. Как будто им его было мало за эти месяцы после нападения на лагерь короля.

И всё же.

Теперь то и дело из расщелин, с заросших лесом склонов, из неглубоких пещер на нас выплёскивались десятки Кровавых жнецов. Глупых, слабых, жаждущих лишь только вцепиться нам в глотку. Они даже не помнили, как держаться за оружие.

Если вообще когда-нибудь знали.

Одежда без слов говорила — мы только что вырезали десяток тех самых крестьян, чьи пустые деревни остались за нашей спиной. Тех, кого мы не успели спасти.

А сами их иссохшие тела подсказывали, что если реольцы их и кормили в плену, то делали это не чаще раза в неделю. Я такое пару раз видел в детстве, когда у соседа, Малого дома Вораз, по весне начинался голод. Ещё немного и пленные бы у реольцев начали умирать.

Поэтому их убили, пропустив через ритуал.

По сути, конечно, они были живыми, даже став Кровавыми жнецами.

Безумными, жаждущими лишь убивать, но живыми.

Пока не выметнулись из леса навстречу нашим мечам.

На мгновение ощутил укол совести. Я не предупреждал Глебола, где и сколько будет Кровавых жнецов. А они в этот раз забрали с собой жизни пятерых воинов, которые шли крайними и даже не успели ничего понять.

Но ничего не поделать. Это не мои воины, а Глебол это не безоговорочно доверяющий мне Орак или держащий своё мнение при себе Кодик, которые не зададут вопроса. Трудно было бы объяснить, как, идя с другого края нашего большого отряда Кузни, я сумел пронзить взглядом покров листвы на противоположном склоне. Не называться же мне Клинком, как шепчут обо мне мои люди?

Четверо моих воинов привычно протолкались к убитым Жнецам, пробежались между их тел, заглядывая в лица.

Трейдо хмыкнул:

— Нужно уметь оставлять в прошлом неудачи и потери. Ты и впрямь надеешься, что сумеешь найти тело своего гаэкуджи?

Я ответил сухо и кратко:

— И впрямь.

— Ладно, — Трейдо наклонился, заглядывая мне в лицо. — Нашёл. И что будешь делать дальше? Прикажешь своим воинам тащить труп с собой? По этой жаре?

— Прикажу похоронить его.

— Неплохая награда за двадцать лет верной службы. Или он служил больше?

Я всё же повернул к Трейдо голову:

— Тебе какая разница, сколько он прослужил и что станет ему и его семье платой?