Поляков

На заявлении — виза: «Согласен с 15/ХII-03. Прошу подготовить приказ на временное исполнение обязанностей на Спирина В. Е. Закрепите служебный автомобиль с водителем за В. Н. Поляковым. (Подпись). 11/ХII-03».

Естественным образом за этим следует приказ:

ПРИКАЗ № 896-ЛС

По личному составу

Уволить 15.12.2003

Полякова Виктора Николаевича — директора аналитического центра ОАО «АВТОВАЗ» по собственному желанию в связи с уходом на пенсию по возрасту по п. 3 ст. 77 ТК РФ, с одновременным расторжением контракта.

Основание: личное заявление.

Президент — Генеральный директор

В. А. Вильчик

Однако всё это осталось на бумаге — Поляков работал для ВАЗа ещё несколько месяцев.

Зима далась ему тяжело.

Последний раз он прилетел в Тольятти 18 мая 2004 года и сразу же стал готовиться к докладу по итогам первого квартала. Судя по тезисам, доклад выходил на час.

Секретарь робко намекнула, что это трудно — так долго говорить. Она знала, что к концу продолжительных выступлений Виктор Николаевич очень уставал.

Поляков подумал — и переписал тезисы.

Да и всё остальное было расписано по минутам: совещание длилось два часа, и снова закрутился круговорот обычных дел.

Он ехал по городу, весна, давно вступившая в свои права, готовилась превратиться в жаркое лето. Поляков думал тогда о том, что работу его группы нужно развивать, аналитический центр ещё не даёт заводу всего того, что может дать. Нужно было везде подтолкнуть, проверить все колёсики механизма, снова проехаться по заводам-смежникам. Вслух сказал секретарю, что снова приедет в Тольятти и нужно продумать программу его пребывания на ВАЗе на 8 и 22 июня. И на вопрос об отпуске тут же сказал:

— После.

Машина ехала по залитому солнцем городу в аэропорт. Была пятница. Уже в понедельник он снова был на рабочем месте в Москве, в Гороховском переулке.

Но что-то стронулось в его волшебном, надёжном, несмотря на все болезни, организме. Несовершенное тело боролось с волей, что держала все эти годы болезнь под контролем.

Кто-то тайком позвонил в Тольятти, и секретарша Людмила Борисовна Тихомирова подтвердила: был у нас бодр, всё шло как обычно.

Наступил следующий день, вторник. Во второй половине дня он позволил себе уехать домой. Нет, слово «позволил» здесь не подходит. Судьба оказалась сильнее его, так-то он себе бы не «позволил».

Татьяна Николаевна вышла из дома ненадолго, на столе, завёрнутая в плед, упревала свежесваренная каша.

Она с порога поняла: муж дома. Он действительно уже был, но без сознания. Лежала на столе в лужице чая любимая чашка.

Приехал сын, и Виктора Николаевича перенесли на диван. В подъезде раздались шаги врачей, появились носилки…

Он прожил ещё пять дней — практически без сознания.

Воля отпускала тело на волю — он уходил постепенно, как умирает завод, оставленный без присмотра, лишённый постоянного контроля и руководства. Думал ли он о том заснеженном городе посредине Сибири, где впервые увидел весеннее небо, о родителях, о войне, где всякий ожидал смерти, или его разбирала досада от груды недоделанных дел, этого никогда не узнать.

Это всегда остаётся тайной последнего часа.

Задолго до этого он удивил своих подчинённых, что сообщили ему о смерти его давнего соратника, Владимира Ивановича Ярыгина.

Поляков тяжело вздохнул и сжал карандаш.

— Счастливый человек, — сказал он негромко.

Рассказывают также, что он совершенно серьёзно говорил жене другого своего коллеги, Дальмире Александровне Исаковой:

— Ваш муж плохо себя повёл. Отказался от трудностей, ушёл, когда появилась возможность, на пенсию. Это, конечно, «заслуженный отдых», но вполне можно было бы поработать на благо завода.

В этом была не только досада на то, что соратника нет с ним рядом, что с ним нельзя посоветоваться, попросить о чём-то, положиться в общей работе. В этом было и особое монашеское служение, где главной религией становится Дело.

Послесловие ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЖИЗНИ

И чем наше время не меряй,

Мы сделали все что сумели,

А что мы сумели —

Спросите у целой земли.

Леонид Дербенёв

Есть такое понятие «сухой некролог». Это далеко не всегда оскорбительно для умершего человека, часто это особая черта ситуации — того момента, когда оборвалась какая-то важная струна в жизни. Нет, многие люди уже давно не встречались с этим человеком, но были повседневно связаны с результатами его деятельности. И вот сообщили о его смерти, однако осознание этого факта ещё не пришло.

В тольяттинской газете 2 июня 2004 года был опубликован именно «сухой», не наполненный ещё эмоциями некролог под заголовком «В Москве скончался первый гендиректор АВТОВАЗа В. Поляков»: