Поляна, 2014 № 02 (8), май

— Не полез бы в военные, — не приказали бы.

— Он империю расширял.

— Зачем?

— Как зачем?

— Что с этой империей делать? Ты за МКАД ом давно был? Там бескрайние территории, которые никому не нужны. Они горят торфяными пожарами, затопляются наводнениями, а государству на них класть. Так зачем расширять империю? Чтобы потемкинские деревни было где строить?

Я бы эту империю от Сахалина до Урала сдал бы в аренду японцам. Все равно эти наши воры и дебилы у власти ничего там никогда не сделают, а так хоть нашим же людям будет лучше жить. И война не нужна. Просто менеджера нанять. Пока совсем все не просрали.

— Степаныч, ты же буддист. Ты же можешь превратиться в урчание кота. Откуда в тебе столько негатива?

— Я буддист через два — на третий.

— Разве так бывает?

— А разве так бывает? — Степаныч показал пальцем на окно кухни.

За окном, как по заказу, захлопали взрывы, замелькали сполохи праздничного салюта, придавленные низкими снежными тучами. Степаныч встал, брезгливо задернул занавеску.

— Если хочешь тематический тост, давай за Белку и Стрелку. Они ни в чем не виноваты.

— Наливай!

— Представляешь, что я в телевизоре видел! Их чучела выставляют в Музее космонавтики!

— Это кому мозга хватило?

— Наверное, какому-то чучелу, хотя у чучел мозга нет.

Я не помню, через какое количество рюмок самогон примирил Степаныча с действительностью. Мы пели «Заправлены в планшеты космические карты», «Я земля», «Знаете, каким он парнем был». Потом он пообещал коту Ошо отправить его в космос. Ближе к утру Степаныч выдохнул: «Поехали» и уснул на столе.

А послезавтра он опять будет превращаться в урчание кота.

Валерий Румянцев

«Время уходит сквозь сжатые пальцы…»

Время уходит сквозь сжатые пальцы
Лёгким капризным туманом.
Мысли — по жизненным тропам скитальцы —
Мчатся за ним неустанно.

Время струится, рисуя узоры

Тонких пространственных нитей.
И возникают пред мысленным взором
Звонкие искры наитий.

И разгорается пламя пророчеств,

Жизни как щепки сжигая.
Но, всё равно, на золе одиночеств
Время нам знаки слагает.

Время уходит сквозь сжатые пальцы

И невозможно смириться,
Что в этом мире мы — лишь постояльцы
С целою кучей амбиций.

«От политических шутов…»

От политических шутов
До откровенных мракобесов
Любой до хрипоты готов
Играть одну и ту же пьесу
На незатейливый сюжет,
Что им альтернативы нет.
Одни и те же год за годом
Затёртые до дыр слова
Про справедливость и свободу,
Как дождь, стучат по головам
Народа. А народ в ответ
Давно обрёл иммунитет.
Народ как бык бредёт по полю
И тащит паразитов рой.
То проклинает свою долю.
То примиряется с судьбой.
Порой прихлопнет кровососов,
Но ошалеет от вопросов
«Что делать?» и «Куда идти?»,
«Кто виноват?» и «Был ли мальчик?»,
И продолжает он брести
Бессмысленно и тупо дальше
Под вновь затянутый мотив,
Что гнусу нет альтернатив.

Олег Солдатов

Кошелек

Уволенный за недостачу кладовщик Злоключаев брел по Тверской-Ямской, втягивая голову в плечи и поднимая воротник старенького пальто. И вдруг на углу Дегтярного переулка, возле фонарного столба, он увидел оброненный кем-то кошелек. Кровь застучала в висках Злоключаева. Он остановился, украдкой глянул по сторонам и осторожно ткнул находку носком ботинка.

— Кошелек нашли? — услышал он над духом. — Повезло… Берите! Хозяина все равно не сыщешь.

Злоключаев обернулся и увидел рябого паренька, участливо выглядывающего из-за его плеча.

— Разделим поровну. Теперь вроде как все наше, — искушал тот. — Берите, что ли… Чего ж вы ждете? А то ведь и другие заметят.

— Понимаете ли, — признался Злоключаев, — я бы с радостью, но радикулит, знаете ли…

— Понятно, — кивнул рябой, наклоняясь за кошельком. — Отойдемте в сторонку. Посчитать бы надо…

Они завернули в ближайший сквер. Вокруг, казалось, не было ни души.

— Ну, считайте, — хитро подмигнул рябой, протягивая кошелек Злоключаеву.