Поляна чистых душ

Тамара непроизвольно попятилась, споткнулась о пса – опять Крыс не вовремя суетился под ногами – и с размаху села на пятую точку. Не слишком грациозно, прямо скажем.

Первая связная мысль: «Леший! Быстро ж я его… накликала! А куда ЭТОТ делся?»

Но Крыс усиленно вилял хвостом. Тамара боковым зрением отметила это и побледнела.

Попыталась улыбнуться, но губы не слушались, дрожали, и Тамара в панике подумала: «Неужели ОН? Тот, что спас? И я… как обещала… замуж?! – Она громко икнула. – Может, лучше опять в болото? – Тамара бросила нервный взгляд на полынью, черная взвесь до сих пор бурлила и пускала пузыри. Стиснула кулаки и одернула себя: – Глупости! Сто процентов – у него семеро по лавкам. И жена! Тоже под два метра ростом и поперек себя шире…»

Мысль о законной жене спасителя Тамару немного ободрила, и она робко улыбнулась.

Огромный мужик, заросший кудрявой рыжеватой бородой по самые глаза, в засаленном рваном тулупе и великанских болотных сапогах на ее улыбку отреагировал странно. Скривился, будто отравы какой хлебнул, звучно сплюнул Тамаре под ноги и прогудел пароходной сиреной:

– От, чучело ж! От спас так спас!

Тамара вздрогнула и зачем-то завертела головой, словно надеялась увидеть вышеупомянутое «чучело». Никого из посторонних поблизости не углядела и возмущенно засопела.

Мужик натянул поглубже рваную шляпу, когда-то из серого фетра, а сейчас просто неимоверно грязную. Спустил на лицо плотную сетку от комаров – Тамара только сейчас рассмотрела висевшее над его головой облако гнуса – и с обидой заметил Крысенышу:

– Ты ж кого меня вытянуть заставил, га?

Крыс радостно завилял хвостом и залаял. Мужик сунул руку за пазуху, громко поскреб там и облегченно закряхтел. Тамару передернуло от отвращения.

Ей спасительно неожиданно смягчился. Пристроил за спиной скатанный в рулон картон и почти добродушно бросил псу:

– Ладно, вражина, радуйся! Уродина чи нет, а все ж хозяйка. Живая, можно ж сказать, душа. Хоть и дурная, врать не буду, раз одну сюда занесло.

Крыс мячиком запрыгал в ногах Тамариного спасителя. Тот пошарил в необъятном кармане и протянул псу кусочек хлеба. Крыс мгновенно проглотил подачку, морда стала умильной, хвост заработал еще энергичнее.

«Предатель, – бессильно заскрипела зубами Тамара. – Будто сто лет этого гада знает. Ишь, как задницей крутит…»

Мужик наклонился, потрепал пса по холке. Крыс восторженно взвизгнул и лизнул ему руку.

Тамара в гневе топнула ногой. Надежный вроде бы островок неожиданно дрогнул и поплыл в сторону. Тамара испуганно закричала.

Незнакомец вскинул голову, голубые глаза остро блеснули сквозь сетку. Он грубо выругался, протянул руку и резко дернул Тамару к себе.

Тамара врезалась носом в засаленный, пропахший дешевым табаком и дымом тулуп и ойкнула от неожиданности. И тут же получила звучную затрещину.

Тамару мотнуло в сторону, но упасть ей не дали. Следующая затрещина вернула равновесие, а в голове загудело.

Незнакомцу и этого показалось мало. Он вцепился в Тамарины плечи и затряс ее как грушу, аж зубы заклацали. Злой, срывающийся голос прозвенел над ней:

– Исчо раз без мово разрешения… Сама! В сторону! Даже посмотришь, али дыхнешь…

Крыс жалобно заскулил. Тамара в страхе зажмурилась. Незнакомец бешено выпалил:

– Я ж самолично… Вот энтими же руками… Придушу!!!

«Мамочка моя, – в панике подумала Тамара, она в жизни не ощущала себя столь беспомощной. – И правда убьет! – Она нервно хмыкнула от неожиданной мысли. – И пусть. Зато… замуж за него не пойду!»

***

Как ее вывели из болота, Тамара помнила плохо. Ее спаситель обращался с ней как с бессловесной скотиной. Тащил за руку словно кутенка какого за поводок, не оборачиваясь и не говоря ни слова.

Если же Тамара не успевала за ним или падала, он ругался сквозь зубы. А потом за шиворот, рывком поднимал ее на ноги и снова волок за собой.

Как ни странно, вывел он ее аккурат к трехглавой сосне, будто знал – куда. «Скорее всего, – равнодушно отметила Тамара, – все местные об этом дереве знают».

Незнакомец швырнул ее к широченному стволу и с нескрываемым облегчением перекрестился. Крыс без сил упал рядом с хозяйкой и закрыл глаза, бока его запаленно ходили, нос показался Тамаре сухим и горячим.

Тамара горько усмехнулась: «Я не в лучшем состоянии. Еще бы пара минут такого сумасшедшего бега, и у меня сердце разорвалось бы. Лучше бы он меня действительно придушил…»

Ее мучитель угрюмо рассматривал свою жертву. Тамара поежилась от его взгляда – даже сквозь сетку чувствовала! – и вяло пробормотала:

– Что опять не так?

Мужик резко отвернулся. Подошел к болоту, приподнял сетку и долго всматривался в плотную стену тумана, будто что разглядеть в нем мог. Потом сипло спросил:

– А где энти… твои дружки? – И с досадой бросил: – Не одна ж туда пошла, хоть и дура несусветная!

Тамара обиженно прошептала, в глазах вдруг вскипели слезы:

– Что вы все – «дура» и «дура»? Слов других нет, что ли?

Ее спаситель передернул могучими плечами и прорычал:

– А хто ж ты, коль не дура?

Тамара всхлипнула.

– Ты ж утонула, считай! Нет тебя больше, ясно?!